Номенклатуроклатия: война со словом

Декреты о мире и земле хорошо известны в России. Они пропагандировались и пропагандируются в учебниках истории, умалчивающих о том, что это была чистая ложь и прикрытие истинных целей людей, завоевавших власть. Декрет же о печати в массовом сознании блистательно отсутствует.

Декрет о печати уникален тем, что он абсолютно откровенен, не лжив, он не камуфляж. Он не провозглашает свободу печати, что было бы смешно, потому что свобода печати в России была с Февральской революции абсолютной. Декрет о печати открытым текстом отменяет свободу печати, свободу слова.

Иногда декрет о печати называют началом «советской цензуры», но это абсолютно неверное, это почти комическое преуменьшение.

Декрет о печати 27 ноября лишь один раз прямо говорит о том, что он есть декрет о запрете печати: «закрытию подлежат».  Текст же в целом есть оправдание не цензуры, предварительного или пост-печатного контроля за прессой, а оправдание ликвидации прессы. Ленин продемонстрировал своё умение изобретать эвфемизмы для обозначения рабства и убийства. Ликвидация свободы слова есть «стеснение печати»,  «меры против контрреволюционной печати», «пресечение потока грязи», «административное воздействие на печать», «временное или постоянное запрещение органов прессы»,
запрет «отравлять умы», «вносить смуту в сознание масс», «невозможно было целиком оставить это оружие в руках врага в то время, как оно не менее опасно в такие минуты, чем бомбы и пулеметы».

Всё это — на одной страничке. Свобода слова — «свобода для имущих классов», «одно из могущест­веннейших оружий буржуазии». Слова это «клеветнические извращения», «сеяние смуты», «призывы к открытому сопротивлению или неповиновению» (это говорит человек, только что свергший законное правительство).

Декрет о запрете свободы слова показывал и цену декрету о мире. Если чужое слово — это оружие, которое нельзя оставлять в руках врага, то какой может быть мир с врагом, у которого в руках настоящее оружие! Значит, не мира хотят, а отвлекают внимание, чтобы выхватить оружие из рук как выхватили свободу слова из уст.

Можно было бы назвать Ленина виртуозом нейро-лингвистического программирования, только никого его виртуозность не убеждала. Свободу слова ликвидировали штыками, арестами, расстрелами. Она не восстановлена вполне в России до сего дня, хотя методы немного изменились. Но — именно, что немного. Но самое страшное — что война со словом есть лишь доведение до предела тенденций, которые существуют и в демократических, свободных странах, где под предлогом «защиты национальных ценностей», «защиты демократии», «общественного порядка», «общественной безопасности» ведут наступление на свободу слова. Не ради защиты буржуазии, не надо верить Ленину, а ради защиты себя от реальных и воображаемых опасностей. Но нет опасности больше, чем ограничить свободу слова, потому что человек и есть всего лишь слово, причём слова не делятся на свои и чужие.

Всякая свобода опасна, свобода слова опасна вдвойне. Но опаснее всего — просто человек. Безопасна смерть, стабильна бесчеловечность, надёжно рабство. Свободу слова Ленин ликвидировал ненадолго: «Настоящее положение имеет временный  характер  и  будет отменено   особым   указом   по   наступлении   нормальных   условий общественной жизни». Полезно помнить, что этот декрет никто никогда не отменял. Что условия стали нормальными, никто никогда не декларировал, зато вновь и вновь напоминают, что условия — ненормальные.

Пол Стейнберг