В послании к евреям, которое читается в этот день как предисловие к рассказу о пире у мытаря Матфея (не здоровые и праведные, а больные и грешные), осуждаются колеблющиеся в вере (Евр. 10, 38). Только в оригинале речь не о колебаниях, а об отступлениях. Колебание — это шаг вперед, два шага назад и опять шаг вперёд, а отступление — это шаг назад и точка. Колеблющийся стоит на месте, отступающий движется, и часто с огромной скоростью. Так что перевод следующей фразы обычно неверен.
В синодальном переводе курсивом добавлено слово «стоим» — «Мы же не из колеблющихся на погибель, но стоим в вере к спасению души». В оригинале глагола вообще нет, а противопоставлены «отступление в гибель» и «вера для сохранения».
У Кузнецовой «Мы же не из тех, кто отступается и гибнет. Нет, мы из тех, кто верит и сохраняет свою жизнь». Скорее комментарий, чем перевод. Исчезает именно оппозиция и связка движения назад в смерть и веры в спасение.
То есть, вера — это отсутствие движения назад? А с какой стати человек вдруг начинается отступать? Страшно, такая вот стать! Вера не отменяет страшного, верующий даже больше видит страшного, ведь у него кругозор шире.
В евангелии от Марка это противопоставление намного образнее. Матфей во грехе — сидит. Неподвижен во грехе. Собирает налоги. Это ведь отступление — отступление от чего-то нормального для человека, во всяком случае, так глядели на сборщиков налогов именно в то время, время оккупации. Ты чего больше боишься — умереть с голоду или уморить других голодом? Первое... Так ведь это лукавство — когда боятся умереть с голоду, крадут хлеб, а когда идут в коллаборационисты, это с голоду и не со страху, а от жадности. Ну и попадают... как муха в янтаре, так еврей в римской номенклатуре.
Спасение не в том, что Матфей поднимается и идёт за Иисусом. Это уже потом будет, это уже результат спасения. Спасение в том, что Иисус приходит к Матфею, возлежит за праздничным обедом. Казалась бы, какая разница — сидеть, лежать.. Конечно, если пировать грешнику с грешниками, то это грешно. А если грешник пирует с грешниками и с Праведником, то это спасение. Это движение. Не грешники движутся, Праведник. Иисус идёт на Голгофу и волочёт за собой все эти ложа с пирующими... не десять бурлаков на баржу, а один Бурлак на десять биржевиков... Гулливер и лилипутский флот, но Иисус-то — это Гулливер, который стал лилипутом! Нам-то кажется, что мы все из себя такие христофоры, несём на загривке большую тяжесть... крест взяли... ишь, крестоносцы! Верить, что мы несём крест — это отступление, а верить, что крест несёт нас — это сохранение и движение вперёд.
