«Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мк. 1, 3).
Это цитата из пророка Исайи (40, 3-5):
Глас вопиющего в пустыне:
Приготовьте путь Господу,
прямыми сделайте в степи стези Богу нашему;
Всякий дол да наполнится,
и всякая гора и холм да понизятся,
Кривизны выпрямятся
и неровные пути сделаются гладкими;
И явится слава Господня,
и узрит всякая плоть [спасение Божие];
ибо уста Господни изрекли это.
«Царская дорога» пролегает там, где бездорожье. Бог уклоняется от магистралей. Он приходит к людям не руководить ими, а находить их и любить, а любовь не ходит дважды по одной дороге, особенно, если эта дорога ведёт к власти.
Бог идёт в пустыню не потому, что любит пустыню и не любит города, а потому что пустыню и находящихся в ней нужно спасать — возвращать в райский сад. Сделать это так же легко, как воссоздать гранитную скалу из того песка, в который она превратилась.
Человеческая жизнь тоже вроде бы состоит из твёрдых и прочных частиц — но только у святых эти частицы именно частицы целого, они соединены в скалу, а у нас эти частицы — всего лишь песчинки. Чередования энтузиазма и уныния, алчности и благородства, любви и ненависти превращают жизнь из цельного явления в песочного человека.
Сравнение жизни с бушующим морем — горделивая иллюзия. С таким же успехом пустыню можно назвать морем. Волны есть, глазу так же не за что зацепиться, чтобы определить направление, погибнуть можно. Питьевую воду одинаково запасают моряки и караванщики. Сбиться с пути легко и там, и там.
Собственно, пустыня — в отличие от моря — образуется именно благодаря человеку. Человек создаёт себе тупик — не обязательно как суженное пространство, ведь пустыня, скорее, воспринимается как нечто безбрежное. Это тупая бесконечность, это безвыходность при отсутствии каких-либо ограничений, — грех. Это огромность мелочёвки — ведь пустыня есть свалка песчинок, и как бы велико ни было пространство этой свалки, всё равно оно не составляет одной-единственной тропинки или грядки.
Выбор греха оборачивается бесконечным отсутствием выбора. Куда ни пойдёшь — всюду пустыня. «Приготовить путь» Богу означает не прокладывать дорогу в пустыне — из каких средств? — а признать, что пустыня есть пустыня. Бог придёт в пустыню, не погибнет Сам и человека спасёт, но только при условии, что человек назовёт пустыню пустыней. С тем же, кто живёт в пустыне и убеждён, что это — рай земной, сладу нет.
Пустыня — прекрасный пример того, как количество не переходит в качество. Огромное пространство не составляет самого маленького жилого места. В этом смысле пустыня немногим отличается от дворца. Власть обездушивает даже комфорт. Такая же трагедия происходит со временем: можно посвятить Богу жизнь, но не уступить Ему ни секунды. Будет «во веки веков», но не будет «ныне», потому что в каждое отдельное мгновение христианской жизни человек будет делать грех, нести отсебятину. Лучше бы оставаться язычником — тогда, по крайней мере, был бы шанс понять, что не всё в порядке. Но когда крещением и ризами прикрывают вполне языческую трату отдельных моментов на агрессию, ненависть и холодность... Это все равно, что закатать пустыню в асфальт, позолотить, разбросать бриллиантов и ждать, когда взойдёт пшеница. А когда она не взойдёт — упрекнуть несчастные семена в секуляризме, кризисе веры и т.п.
