Cегодня в России шесть сообществ не просто объединяют православных русских людей, но и имеют церковную иерархию во главе с епископами. При этом каждое считает только себя единственной отраслью Вселенской Церкви в России, а остальных — либо не совсем русскими, либо не совсем православными, либо совсем не церквами. Перечислю их в порядке появления на свет Божий как иерархических организмов.
Нам придётся сокращать слова «Русская Православная Церковь» до «РПЦ»; иначе текст расползётся. Впрочем, напрасно сокращения считают изобретением нечестивцев. В Библии, на любой иконе самые святые имена — сокращаются. Недавние же нечестивцы и здесь все перевернули, и самые священные — для себя — имена — сокращать запрещали.
РПЦ-1, как и три Украинские Церкви, есть ветвь дерева, насажденного св. Владимиром. Началом её можно считать 1328 год, когда митрополиты всея Руси, сохраняя титул Киевских, поселились в Москву, или с 1448 г., когда в Москве впервые выбрали митрополита себе без согласия греков. Самая многочисленная: около 20 тысяч приходов. Считайте в каждом приходе по тысяче человек, не реже раза в месяц посещающих храм (вообще-то куда меньше) — вот вам и численность РПЦ-1, не более 10 миллионов человек. Однако несомненно, что именно её священники крестят большинство населения России. Первый из епископов: патриарх Московский и всея Руси Алексий.
РПЦ-2 или Русская Православная Старообрядческая Церковь. Возникла в 1846 году, когда часть старообрядцев приняла епископом греческого митрополита Амвросия. Около 170 приходов. До революции обычно звали «белокриницкие», теперь чаще — «рогожские» (в Москве у Рогожского кладбища их центр). Глава: митрополит Московский и всея Руси Алимпий.
РПЦ-3, она же РПЦ Зарубежом. Возникла в 1921 г. в Югославии из эмигрантов, отказавшихся подчиняться патр. Тихону (и его преемникам) как находящимся под контролем безбожных большевиков. Вне России около 300 приходов (более 100 — в США, там же, в пригороде Нью-Йорка Джорданвилле, их центр). В этих приходах и по сотне человек не наберётся. В народе зовут «карловчанами». С 1989 года появились общины в России, подчиняющиеся РПЦ-3. К «карловчанам» уходят недовольные своим начальством священники, надеясь найти у них свободу и истину. Увы, пока политика лежит в основе этого исповедания и отравляет все её тело.
РПЦ-4. Образовалась в 1923 г. из старообрядцев, принявших епископа РПЦ-1 Николая Позднева. Наверное малочисленнее РПЦ-2. О себе говорят величественно: «В нашей Церкви не принято заниматься количественным учётом верующих. Поэтому невозможно сказать, сколько христиан принадлежит к Древлеправославию. Известно только, что оно довольно многочисленно». Центр в Новозыбкове под Брянском (туда были изгнаны при Хрущёве из Москвы. Глава: Древлеправославный архиепископ Новозыбковский, Московский и всея Руси Геннадий.
РПЦ-5. Возникла в 1928 г. из епископов и мирян РПЦ-1, отказавшихся подчиняться митр. Сергию Страгородскому как нарушителю церковных канонов. Митрополит нарушал их не по своей воле, его направляло ГПУ, в канонах не разбиравшееся. ГПУ и гонялось за непокорными. Поэтому РПЦ-5 существовала только на нелегальном положении и вела поистине героическое существование: под надзором коммунистической полиции подполье было крохотным. На протяжении десятилетий несколько священников жили в изоляции хуже любой тюремной, выходя ночью посмотреть на звезды, окормляя духовно по дюжине человек каждый. Рано или поздно каждый из них оказывался в тюрьме. Их духовный глава еп. Афанасий Сахаров провёл в тюрьмах треть века. Он и многие его сторонники воссоединились с РПЦ-1 после избрания патриарха во время войны, когда НКВД научилось руководить Церковью тоньше, не нарушая хотя бы канонов. Конспирация в РПЦ-5 действовала до последних лет, поэтому информации о ней почти нет, но она существует, ненавидя и большевиков, и РПЦ-1 за компромисс, и РПЦ-3 за дезертирство. Без епископов и в условиях полной самоизоляции священники и прихожане этой «катакомбной» Церкви одичали не только эмоционально, но и интеллектуально. Численность этой Церкви вряд ли превышает несколько десятков общин, авторитет её — как и эмигрантской Церкви — близок к нулю. Ведь народ ждёт от Церкви не воспоминаний о героическом сопротивлении большевикам в подполье или в Нью-Йорке — да и умерли сопротивлявшиеся, остались лишь их «духовные наследники» — а живого духовного руководства. В народе зовут «катакомбниками», сами себя предпочитают называть «Истинно-православной» церковью.
РПЦ-6. Отличается от РПЦ 1-5 тем, что это ветвь Западной, а не Восточной Церкви. В Москве это несколько священников, поставленных в одной из РПЦ 1-5, но перешедших в подчинение Римскому Престолу. Официальное название: католики восточного обряда. Называют и униатами, но тогда надо отличать от униатов Украины; РПЦ-6 имеет именно русский, а не украинский характер.
В ноябре 1989 г. в Москве прошёл учредительный съезд Древлеправославной Поморской Церкви (тоже старообрядцы). Может быть, и тут появится епископ — значит, будет у нас семь РПЦ, — замечательное, священное число...
Каждая РПЦ считает себя единственной. Агрессивность по отношению к остальным зависит то ли от возраста, то ли от размера (чем моложе РПЦ, тем меньше, так что разобраться трудно). Старообрядческие РПЦ вызлобились в XVII-XVIII веках, сейчас они просто вежливо отклоняют попытки РПЦ-1 к примирению. РПЦ «катакомбная» и карловацкая просто лютуют по отношению к РПЦ-1, а та хранит невозмутимость.
Что же не поделили РПЦ между собою? Христа? Нет, Спасителя, к счастью, хватит ещё на сотню РПЦ. Ссора — из-за государства — оно одно на всех, а с момента крещения Руси в церковное сознание заложена ориентация на государство, ибо государство — крестный отец Русской Церкви. Старообрядческие РПЦ недовольны меньше всего, потому что им нелюбезна монархия царя Алексея Михайловича и его преемников, а это, согласитесь, дело прошлое. Карловчане, наоборот, преклоняются перед этим «прошлым делом» и презирают всех, кто отрёкся от монархии и продался большевикам. Критерий у них простой — большевики либо покупают, либо расстреливают, если ты жив в Стране Советов — значит, продался. Доля истины в этом есть; эффект ослаблен тем, что карловчане настроены враждебно и по отношению ко всем прочим Православным Патриархатам, начиная с Константинопольского — пусть и по другим причинам. Катакомбники помягче, как и здешние сторонники карловчан, готовы принять от властей и извинения, и храмы, и дотации. Спиной к российским пирогам повернулась РПЦ-6, но на самом деле подчинение Риму есть для неё знак внутренней и именно политической эмиграцию. Этим она резко отличается от «обычных» католиков, и те за это её не любят, как не любят слишком экстравагантных близких родственников.
Крещение Руси было изначально актом и веры, и политики. И в личной жизни крещение бывает вызвано одновременно и верой, и чем-то посторонним, например — модой. Постороннее выветривается, вера остаётся (иногда и наоборот). Россия ещё достаточно молода, судя по тому, как искусственно соединяют все её РПЦ веру с внерелигиозными соображениями. Вообще же, Церкви естественно быть так или иначе соединённой со всем ценным в мире сем. Пока государство было ценностью, естественна была озабоченность христиан отношениями с ним. Слава Богу, ныне государство из разряда вещей ценных переходит в разряд вещей нужных — не более и не менее. Церковь же не выясняет отношений с тем, что нужно — ни с демократией, ни с зубочистками, ни с акушерами.
Закон должен был бы уравнять в правах все РПЦ. Но высшая государственная власть всех оттенков пока покровительствует РПЦ-1 при получении храмов — на сегодня это ключевой вопрос для всех РПЦ. В газеты изредка проникают вопли обиженных, которых обманывают исполкомы, от которых отворачиваются суды, с которыми не желают связываться политики, предпочитающие Московскую патриархию. Кроме закона, который не соблюдается, существует, конечно, ещё и историческая традиция. В этом смысле действия РПЦ-6, которая пытается получить православный храм XVII века — кощунственны, ибо создатели этого храма упали бы в обморок при одной мысли о том, что в нем будут молиться за Папу Римского. Но с точки зрения РПЦ-2 Кремлёвский Успенский собор должен принадлежать ей, потому что она ближе по обряду к XV веку (когда собор был построен), чем «никонианская» РПЦ-1. Но и здесь все упирается в государство. Строительство Успенского собора было делом государственным. Это фундаментальное качество (присущее всему зданию РПЦ в целом) даёт даже обезбоженному государству Российскому морально-историческое право по своему усмотрению, а не по закону жаловать православных. Если не обрядом, то любовью к властям РПЦ-1 ближе к РПЦ XV века, чем РПЦ-2 — так что правительство поступает в духе традиции, предоставляя именно «никонианам», а не старообрядцам Успенский собор для богослужения. Правительство и политики, конечно, таким самоанализом не занимаются. Государство симпатизирует РПЦ-1, потому что это самая большая РПЦ, а самой большой РПЦ-1 является, потому что ей симпатизирует государство.
Что может утешить в этой ситуации члена РПЦ-1? Меня — мысль о том, что какую бы из РПЦ ни пригрело государство, каждая будет вести себя одинаково. Отделить же государство от всех РПЦ хотя бы как на Западе — немыслимо уже потому, что русский народ продолжает воспринимать государство как начальника, в то время как на Западе его обычно сравнивают с дворником.
Сравнение РПЦ между собой обнаруживает, что в этой духовнейшей сфере жизни количество оказывается качеством. Чем меньше РПЦ — а все они, кроме РПЦ-1, очень малы — тем сильнее в них боязнь зачахнуть, тем сильнее дух сплочённости, переходящей в отгороженность. Более того, чем меньше РПЦ, тем более она жаждет расшириться, доказать свою правоту — в том числе и нравственным обликом своих членов. Чистоплюйство и фарисейство возрастают по мере уменьшения размеров РПЦ. Да, мы — православные Московского Патриархата — ленивы, небрежны, неопрятны. Но именно поэтому среди нас не так много фарисеев! Среди нас многие склонны к сектантству — но сектант должен всех своих знать в лицо или опознавать по походке — а нам куда уж... Да, в храмах РПЦ-1 не столько общины, сколько толпы. Но общины за пределами РПЦ-1 часто больше озабочены выживанием, чем общением — они в осаде, а это не самая творческая ситуация.
Разделение РПЦ дело злого, сектантского духа — но РПЦ-1 для него наименее подходящая, наименее сплочённая среда. Благодаря своим размерам РПЦ-1 объединяет оптимистов и пессимистов, людей сектантской направленности и терпимых, невежд и учёных, сливки общества и его пахту. Благодаря размерам РПЦ-1 они могут не встречаться, могут быть в безопасности друг от друга, могут и вообще не подозревать друг о друге и все же общаться в Христе. Но горе мне, если я скажу, что РПЦ-1 не только хорошая, не только первая, но и единственная РПЦ. Как бы ни отгораживались от РПЦ-1 все прочие РПЦ — граница проходит внутри каждого православного, как проходит она внутри Христа. Шесть РПЦ — шесть шрамов в Теле Христове. Кто истинно причащается этого Тела, подражает Христу, облекается во Христа — страдает от этих рубцов, молится об исцелении их и о том, чтобы самому не стать причиной новых разделений.