«Наша брань … против духов злобы поднебесной» (Еф. 6, 12)
За православным богослужением эти слова оказываются предисловием к рассказу об искушении в пустыне.
«Искушение в пустыне» — это ведь не просто сорок дней без хлеба. Это сорок дней без людей. Без общения, без дружбы, без любви. Вот чем страшна изоляция. Вот откуда искушение полётом. Всего, чем нам хочется, нам хочется для полёта — ощущения счастья, когда тебя несёт, всё легко, ты всё успеваешь, и все вокруг тебя радуются, и ты радуешься всем. И вот этого нет, и тогда мечта: полетай на ангелах! Так это же подмена, имитация. Да, о Боге говорится в Библии, что Он парит на ангелах, есть и о человеке такое — «на руках возмут тя, да не преткнеши о камень ногу твою», только это всё о ненормальных ситуациях.
Вокруг враги, угрозы, но мой Бог выше этого, и я буду выше этого. И что? А когда угрозы пройдут? Угрозы вовсе не каждый день, даже не каждый час. Ну даже враг нападёт — нападёт, поработит, и вот уже угроза миновала, потому что осуществилась, ты в своей рабьей каморке с другими рабами — и что? Тут защищаться уже не от кого, тут нужно поладить с людьми, с товарищами по несчастью. Впрочем, с товарищами по счастью тоже надо уметь ладить — почему наши счастья такие недолговечные-то… Не умеем!
Полёт — и ты видишь весь мир. Вот — настоящее счастье. Ты видишь — и ты един со всем миром, ты вбираешь его в себя. Счастье, потому что человек не рождён для каморки или пустыни, человек рождён, чтобы стать человечеством. Но пытаться выполнить свой смысл жизни — искушение, потому что у других точно такой же смысл. Мы оказывается в клинче, в патовой ситуации двух ниточек, которые одновременно пытаются протиснуться в игольное ушко, а в результате туда пролезают всякие богачи на верблюдах. Кто-то должен уступить. Бог — уступает.
Бог уходит в пустыню, а пустыню создают люди. Бог насыщает, мы истощаем, а потом удивляемся, откуда зло. Мы вытоптали посеянное Богом, мы. Вытоптали жадностью, ленью, гнилостью чувств и идей. Мы не уходим в пустыню, пустыню приходит к нам. Поверхностно любим, поверхностно мыслим — и вот вокруг барханы, а вода глубоко под поверхностью.
Мы — недостаточно материалисты. Мы вытаптываем материальный мир в погоне за чем-то воздушным, а воздушное-то оказывается самообманом, «духом злобы». Мы отрываемся от земли, но это не полёт, а падение, не парение, а испарение. Иисус твёрдо стоит на ногах.
Вера есть высший материализм — любовь крепкая, любовь не мечтательная, любовь без обмана и самообмана, знающая всё дурное, всё зло — и всё побеждающая. Экзистенциалисты призывали жить на краю бездны, а нам не нужно бездны искать, и наш край бескрайний. Наши пропасти у нас в карманах и за рабочим столом, наши полёты в набитом вагоне метро и в повседневной беготне-суетне. Не нужны нам ангелы, нам Творец ангелов нужен, потому что наши полёты — не удирание от людей, а приближение к людям вместе с Царством Божьим, приблизившимся к нам и взявшим нас за шкирку и сердце. Царство Божие приблизилось ближе, чем кажется, и верующий может и должен крепко стоять ногами на Царстве Небесном, ставшим родной землёй.
[По проповеди 22 января 2011 года]