«И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и Ангелы служили Ему» (Мк. 1, 13).
Марк сократил или Матфей с Лукой дополнили, — точно не узнать, да и не принципиально. Точно, что Достоевский расширил, и расширил удачно, от сердца, умудрился все волновавшие его проблемы представить как единое целое, производное от проблемы власти. Но это публицистика, не имевшая и не имеющая отношения к подлинному тексту, который не о власти, а о вере. Вера не есть отречение от власти, вера есть апофеоз власти, высшая власть, власть вечная. Власть настолько большая, что она уже не воспринимается как власть, переходит в другую категорию. Шахматная фигура высотой в полкилометра уже будет статуя, а не фигура. Иисус говорит с властью, никогда не отрекался Он от власти.
Достоевский выразил страх вовсе не перед властью — он же, между прочим, был монархист, он выразил страх перед тем, что есть такой гипноз, который может любую власть загипнотизировать, победить, сделать своей марионеткой.
Так вот, как говорил герой Булгакова, «нету такого гипнозу». Вера в такой гипноз есть неверие в свою власть сопротивляться внушению, быть собой, неверие в то, что я не продамся за кусок. Я, не кто-то другой! Неверие обычно выражают о другом, но это всего лишь проекция мнения о себе. Я-то выдержал бы, другие не выдержат. В реальности всё прямо наоборот, и мы это отлично знаем, но сами себе не признаёмся, вытесняем. Я могу не выдержать, я боюсь боли — а голод это боль, и страшная боль. Я могу не заметить опасности, я бываю легкомысленным.
Марк не говорит, что Иисус колебался. Ключевое в этой фразе — сам факт, сорок дней в пустыне. Сперва Иисус, как Моисей, проходит через воду, а потом — через пустыню, тоже как Моисей, и срок тот же, только день идёт за год. Дальше сходства нет — Иисус не умирает на границе со Святой Землёй, Он входит в неё — но зачем? Чтобы сказать, что приблизилось Царство Божие.
Фраза про пустыню, помимо этого, напоминает о том, что предшествует всякому творению, всякому началу. «Земля была безвидна и пуста». Да, уже есть подземный мир (сатана), есть поверхность земли (звери), есть небо (ангелы). Звери — дикие, это мир до появления в нём творческого духа, но всё же это вполне мир.
Что до «искушений», то само пребывание «на пороге» — искушение. Среди прочих синонимов греческого слова можно встретить «закалка». Это собирание сил. Искушение не какими-то возможностями, искушение самим фактом одиночества, потому что ничего ужаснее для человека быть не может — кроме того, что человек часто не понимает, что одинок, что одиночество — это и всевозможные разновидности коллективизма.