В 1970-е годы у московских интеллектуалов была манера провозглашать в конце посиделок тост за английскую королеву. Это было фрондёрство. Мол, мы за свободу. Хороша свобода — монархия. Кастрированный козёл — это всего лишь козёл, а на языке ветеринаров — «му...ак». Но, конечно, лучше такое фрондёрство, чем тупой совок.
Теперь новая мода: поздравлять друг с друга с ханукой и прочими еврейскими праздниками. Мол, мы за свободу. Хороша свобода — иудаизм. В иудаизме не больше свободы, чем в христианстве, а иногда и меньше, смотря с каким христианством какой иудаизм сравнивать. Либеральные шведские или норвежские протестанты много свободнее каких-нибудь хасидов. Да, пляшут хасиды и поют хасиды преумилительно — но когда понимаешь, что при этом женщины блистательно отсутствуют, умиление как рукой снимает. Шулхан-Арух от Домостроя отличается как крестный ход по часовой стрелке от крестого хода по часовой стрелке.
В большинстве случаев (не всегда), погружение в иудаизм для русского интеллектуала есть дауншифтинг. Как и увлечение британской монархией или погружение с головой в игры реконструкторов: сшить мундир и изображать гусара или артиллериста 1812 года. Впрочем, мундир это полбеды, беда — когда Моисея начинают именовать Моше, Библию — Торой и Мишной, и все имена собственные начинают произносить на израильский манер. Напоминает увлечение Кама-сутрой, при котором человек уже не позу миссионера принимает, а совершает чакребандерлогханью. И эти люди издеваются над церковнославянской катапетасмой! Православные суеверия им противны, а еврейские нравятся. Как будто ханукальное чудо хотя бы на волосок вероятнее Введения во Храм, которое обычно празднуется рядом с Ханукой. Освоить «еже» и «паки» им трудно, а «шана габа ершалаим» — легко. Причём, осваивают именно «хардкор-иудаизм», презрительно фыркая на нормальный — он-де «лайт», «либеральный». Если уж делать обрезание, то так, чтобы трансгендер лопался от зависти. Впрочем, это не фанатизм — это трампизм, то есть, фанатизм игровой, трикстерский, с сохранением дистанции между собой и своими идеалами.
Конечно, эта мода пройдёт. Не пройдёт Бог, стучащий в сердце человеческое, не пройдёт и постукиванье человеческого сердца, пытающегося достучаться до своего носителя. Мода на суеверия лучше моды на водку. Не потому, что из суеверия может вырасти вера — не может, вера вырастает из благодати, но благодать дышит и в суевериях, хотя дыхание это неровное и прерывистое. Конечно, хочется, чтобы просвещение и гаскала поскорее победили, но, с другой стороны, куда спешить? Бог не поезд.