Бог, религия, вера, — всё вторично по отношению ко мне, к моей жизни. Я принял Бога не потому, что Он неодолим в благодати, а потому что Он — ответ на мою жизнь, её фокус, разгадка, увенчание. Ну да, конечно, я лишь образ и подобие, но я это я, чего врать — я отражение, но Божие отражение, и потому я полноценное живое существо, не Божья тень, как Бог не просто оригинал меня, а полноценная Жизнь. Моё отражение, мои придумки и подобие — в них меньше жизни, чем во мне, а в отражениях Бога жизни не меньше, чем в Нём, столько же. Я отражение, но я не вторичен. Подобие Божие бесподобнее любых оригиналов без Бога. Вторичное Божие первичнее любых первичеств.
Но какая же я сволочь, недостойная собственной первичности и оригинальности, если я то и дело срываюсь и ценю вторичное больше первичного. Евангелие, заповеди, тексты, — вторичное. Но вот человек погружается в истолкование пасхального гимна, сокрушается, что люди не понимает его поэтики, не могут оценить византийской, арамейской, еврейской красоты, спрессованной в бредовом славянском тексте. Человек пишет комментарий, человек кладёт жизнь, чтобы петь не по церковнославянски, а на русском. Неплохо, неплохо. Но человека самого — нет. Нету мальчика, пропал, в свой домишко не попал. Он уже давно забыл восторг обретения Бога, смысл веры. Что это — осуществление себя, любимого, и так и должно быть. Уже давно Бог, религия, Церковь перевесила его самого. Бог не виноват, Церковь не виновата, человек виноват. Живём-живём, и каждый день тратим частицу себя — нет, не на удовольствие, не на порок, а просто на ветер. Ну как поставить на подоконник чашку с водой и не накрыть блюдцем — к вечеру воды поубавится, а то и вся испарится. Не жил с утра — к вечеру полумёртв. А значит, исчезло то, что скрепляло с Богом, и мы шизоидно ковыряемся не то что во «вторичном» — в «третичном» и четверичном. И потом удивляемся, что это все вокруг не становятся верующими! Все вокруг шарахаются от шизоидов в религии, а не от религии, просто отделить одно от другого трудно и, для постороннего, непонятно, зачем, собственно, отделять. А объяснить мы уже не можем.
Так вот люби себя, будь собой, не расставайся с собой. Ты — единственное, что связывает тебя с Богом, миром, жизнью. Не они первичны — ты первичен. Либо ты первичен, либо ты эгоист паршивый. Эгоизм — первичность заболевшая, истлевшая, извращённая. Будь первичен и помогай другим быть первичными, и тогда — вера, не вера — мир будет ближе к Богу, чем если всю вселенную утрамбовать в собор святого Петра. Или Павла. Или Василия Блаженного. Оставь от религии только то, что помогает первичному в тебе — и тогда религия возродится, расцветёт, заговорит по-настоящему, перестанет быть эхом Средневековья, амбиций, неврозов. Конечно, боязно — а вдруг совсем исчезнет, вон сколько людей в поисках первичного ушли из Церкви в никуда и пропали — а не надо бояться. Пропадают не те, кто ищет первичного, а кому надоело вторичное религиозное и человек от него освободился ради вторичного безрелигиозного. Ну, бывает. Но бывает и должно быть другое, противоположное: от любой вторичности — к единственному первичному, первичному Божию и первичному человеческому.