Суеверия, на самом деле, к вере не имеют ни малейшего отношения. Между суеверием и верой больше пропасть, чем между обезьяной и человеком, потому что пропасть между суеверием и верой это пропасть между человеком и Богом. Правильнее называть суеверия суематериализмами. Суеверие и есть тот самый антропоморфизм, по которому невидимый мир есть дубликат видимого. Поэтому самый мощный пласт суеверий связан с судьбой умерших.
Происходит антропоморфизация умерших — они ведут себя точно так же, как люди. Хотят напомнить, где лежит партбилет, тревожатся, мстят, радуются, предупреждают. Правда, не всегда ясным языком — они же лишены некоторые свойств живого человека. Но понять их в принципе можно, они же такие же люди, как и мы. У них те же заботы. В целом, конечно, отношение к покойникам тут очень настороженное, хорошего от них не ждут — всё-таки они лишены некоторых удовольствий, присущих материальному существованию. Ни почесаться, ни наесться...
Вера прекращает — должна прекращать — все эти уподобления покойников живым людям. Вера не в загробную жизнь, вера в Бога. Умерший — перед Богом. Да, умерший обделён материей (хотя это исключительно наше предположение, фактически же мы ничего об этом знать не можем), но о чём думает, что его беспокоит — откуда нам знать? Насколько я верую в Бога, настолько я уверен, что смерть ставит человека перед Богом, и это всё меняет. Это как откровение, благодать. Взрыв — и ты не думаешь о себе, о родственниках, о любимых людях, ты весь — в этом взрыве, ты — перед Ним. Какие там распоряжения по хозяйству! Какое там хозяйство! Ничего нет — один Бог.
Вот почему «общение святых», «общение со святыми» — а свят всяких умерший уже в силу оторванности от нас и поставленности перед Творцом — вот почему почему общение со святыми есть общение с Богом. Они сосредоточены на Нём. Молитва святому — это молитва Богу, потому что я говорю «святой Александр», но Александр потому и святой, что мои слова через него идут к Богу, как и он сам к Нему идёт. Вот почему настоящая, религиозная, от веры в Бога молитва умершему и об умершим — не успокаивает и не тревожит, а просто обращает к Богу со всеми вытекающими последствиями — непредсказуемыми абсолютно и абсолютно абсолютными.