«Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать;» (Лк. 12:4).
В этой же фразе у Мф. нет слова «друзья». Да у Марка вообще ни разу нет слова «друг», у Матфея один раз и в негативном смысле — Иисуса обзывают «другом грешников» (Мф. 11, 19). А у Луки — часто, у Иоанна — часто.
Кстати «друг» на греческом вовсе лишено смысла, который выпирает из русского слова — «иной», «отличный от меня». «Филойс» (ударение хотя бы по-русски, на предпоследнем слоге) — то есть «любимый». Что? Это нарушает российский закон о пропаганде гомосексуализма? Ну, подавайте в суд на Гомера, Луку и Иоанна. А в звательном падеже как красиво: «Филе!»
Так что люди, которые делают грандиозные выводы из того, что в Евангелии нет слова «любовь», а только «агапе», во-первых, пусть попомнят, что Иисус не на греческом говорил, во-вторых — пожалуйста, «дружить» и «любить» было куда синонимичнее, чем в русском языке. Во всяком случае, чем в современном русском языке, где «друг» это тот, с кем вместе пойдём в разведку или на погром.
С «друзьями» у Христа связано одно серьёзное противоречие. В Ио. 15, 14 сказано: «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам», а в следующей фразе: «Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего». Серьёзное противоречие и разрешается серьёзно: по-настоящему исполнять заповеди, по-настоящему любить, прощать, щёкоподставлять можно только, когда знаешь столько же, сколько Христос. Так вот оно — знание, лежит себе в Духе Святом и шкворчит в ожидании, когда же ты его вытащишь.
Что же, собственно, слышал Иисус такого важного для дружбы? Твёрдо мы знаем одно (по вере): Бог послал Иисуса на смерть. Точнее, Бог послал Иисуса к нам — а это уже означало верную смерть. Так об этом и говорит Иисус у Луки: не бойтесь убивающих тело, друзья!
Первый уровень дружбы — детский. Когда вместе получаем удовольствия: едим мороженое, бегаем по улице, ухаживаем за девочками.
Второй уровень дружбы — в беде. Когда друг приходит к тебе в больницу. Если на твою свадьбу пришёл, а в больницу не пришёл, дружба уменьшается. Если на свадьбу не смог прийти (ну, может, своя свадьба была), а в больницу пришёл — дружба сохраняется и углубляется.
Третий уровень дружбы — не дай Бог никому. Когда друг умирает. Что и было с Христом.
Известная богословская мысль — что Иисус умер «за нас», «сострадая» нам, даже «замещая» нас — выражает вполне подлинный ужас перед Крестом, ужас и благоговение. Хорошая мысль, правильная. Но всё же смерть Иисуса страшна тем, что сострадание Своё Он мог выразить иначе. Да и выражал — ну что, Нагорная проповедь не сострадательна?! А на кресте — просто кошмар. Мучается Иисус, так мучается, что уж какое там сострадание. Просто Страдание. Дружба не в том, чтобы схватить нож и броситься облегчать Ему муки, а в том, чтобы быть рядом во всём нашем бессилии. И к любому умирающему это относится.
Примечательно, что никого из тех, кого Господь исцелил, Он не сделал Своим посланцем, апостолом. Может, потому что опыт болезни — и опыт исцеления — есть опыт сострадания, когда тебе сострадают. К тебе в больницу пришли. А быть свидетелем Христа означает приходить в больницу. В каком-то смысле это труднее — здоровому среди больных. Они умирают, а ты им «не бойтесь убивающих тело». Выбрал время и место... Ну да, всё так... И всё же — вперёд! С Богом, конечно, не с уверенностью в Боге, а с Богом — дьявольская разница...