«И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое» (Мк. 14: 22).
Формально это не самый ранний пересказ слов Иисуса на Тайной вечери, потому что евангелия вообще написаны позже посланий апостола Павла, который писал: « Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб; и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание» (1 Кор. 11: 23-24).
Конечно, сразу встаёт вопрос: кто правильнее передал? Было про «воспоминание» или нет?
На первый взгляд, кто раньше написал, тот и прав, но это отнюдь не обязательно. Сплошь и рядом «ранний» не означает «более подлинный», каждый случай надо разбирать конкретно. Тут важно, что уже у первых христиан был обычай прото-литургии, совершения трапезы, когда они как раз и «творили воспоминание» Тайной вечери. Именно во время этой трапезы и вспоминались слова Иисуса, повторялся Его жест. Когда вспоминают, говорят, что вспоминают? Вовсе не обязательно. Воспоминание совершается, оно первичный, осязаемый факт. Вот когда апостол Павел описывал это воспоминание, он мог подчеркнуть, что Сам Иисус просил «творить воспоминание». Павел ссылался на общий со своими адресатами литургический опыт. Марк же ставил совершенно другую задачу, он писал драму о Христе, и вполне мог сократить слова, которые счёл избыточными для своей задачи.
Важнее другое: принять саму логику, лежащую под словами Иисуса. Как это «воспоминание»? Тут важно понять, что сама Пасха — это ведь тоже воспоминание. Животное берёт и жрёт, безо всяких слов и воспоминаний. Человек тоже так может, и вполне может быть, что в глубокой древности просто встречали весну приятным пикником, резали барашка — ведь дожили! Могли и помереть с голоду! Кто был верующий — вспоминал, что и барашек, и всё созданы Богом, и благодарил Бога.
Уже потом к этому присоединили воспоминание об Исходе, полагают учёные. Ничего кощунственного по отношению к Исходу в таком предположении нет. Кощунственно было бы проклинать Бога за то, что вместо цивилизованного богатого Египта живёшь в глухой нищей дыре. А тут — благодарили, благодарили за свободу. Это огромный шаг вперёд — считать свободу важнее сытости. Этот шаг ещё далеко не всё человечество сделало.
Пасха во времена Иисуса это уже «воспоминание», воспоминание в квадрате по отношению к воспоминанию о Боге как творце жизни. Не просто «агнец», а агнец-воспоминание, не просто хлеб без дрожжей, а хлеб-воспоминание, и надо знать, почему именно без дрожжей, и что помазали кровью агнца и тем спаслись тоже надо знать. Так что Иисус не совершает революции, Он всего лишь продолжает эволюцию.
Иисус возводит воспоминание в куб. От свободы древней — к свободе новой. От свободы коллективной, целого народа — к свободе своей, личной. От свободы ценой бегства — к свободе ценой бегства. Да-да, бегства, ведь ученики так же бежали от Иисуса в критический момент как евреи бежали из Египта. Потом, правда, было другое бегство — бегство за Иисусом, за Вознесшимся, за пославшим в бесконечную даль.