«Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. И, оставив их, отошел» (Мф. 16:4).
У Матфея получается дубль: одна и та же фраза про лукавый и прелюбодейный род и Иону в двух достаточно разных контекстах. У Марка Иона вообще не упоминается, и в этом случае, похоже, Матфей попросту не удержался и вставил второй раз красивую фразу про Иону. Слова же о том, что Иисус «оставив их, отошёл» (у Марка даже более развёрнуто — «вошёл в лодку и отправился на ту сторону») толкуются обычно в смысле демонстрации отвращения к «роду лукавому». Может быть, может быть... Только в контексте упоминания об Ионе воспринимается, скорее, как повторение поступка Ионы — сесть в корабль (лодка есть всего лишь маленький корабль, как озеро — маленькое море) и уплыть подальше. То есть, «знамение Ионы» — это не столько воскресение, сколько само бегство.
Земля круглая, и бегство от людей есть бегство навстречу тем же самым людям — только уже с другой стороны, со спины будет встреча. Так и встреча с Богом. Когда-то Бог являлся людям, но спиной — Он шёл впереди, люди шли за Ним, и лица Божия никто не мог видеть. Теперь тоже никто не может видеть Бога, но только Бог идёт уже не впереди, Он за спиной у каждого. Часто — стоит, если стоит человек. Бог сзади — это уловил в своём стихотворении в прозе Тургенев. Обернёшься — увидишь не Бога, а подобного себе и худшего себя человека. Это и есть Христос, ушедший от наших расспросов и зашедший с тыла со Своей — нашей — нуждой.