В этой главе Павел спорит с некоей «философией», которая имеет какое-то отношение к «стихиям мира» и «ангелам».
Это единственное использование слова «философия» в Евангелии. Переводчики стараются его избегать, потому что в современной европейской культуре философия это в высшей степени достойное занятие. Однако, употребление термина не так уж изменилось, и в древности философы бывали разные (иудеи часто отождествляли греческую философию с тем, что вкладывали в понятие «мудрость»), почему Павел и уточняет, о какого рода философии идёт речь. «Пустой обман» — это не уточнение, а хейт-спич.
Демарис (1994, 49) отмечает, что и «человеческие предания» — хейт-спич, что в античность большинство философских направлений возводили себя к религиозным традициям. Тут это скорее противопоставление тому, что основано на Христе, «истинной философии». Современник Иисуса Филон Александрийский в «Жизни Моисея» говорит о субботе как времени познания мудрости — «философео» и изучении «философиа» предков. Синагога — дом философии, во всяком случае для еврея, который говорит на греческом.
«Предание» я предпочёл передать как «учение», потому что слово в современном русском языке очень уж многозначно, и значение «легенды прошлого» преобладает. Словоcочетание «парадосис ту антропопон» есть и в Мк 7:8, где Иисус полемизирует с фарисеями, именно противопоставляя их следование человеческим учениям — закону Божию.
Всё пока довольно традиционно. Религия/философия ханжей и религия нормальная. А вот элементарное словосочетание «стихии космоса» — в греческом именно «стихии» и именно «космоса» оказывается невероятно трудным для перевода и понимания.
«Стихии» в лексиконе евреев, писавших на греческом, всегда означало четыре стихии — землю, воду, воздух, огонь (Прем 7:17, 19:18, 4 Макк 12:13). Автор 2 Петр (3:10, 12) описывает конец мира/космоса как распад четырёх элементов/стихий. Ерм сравнивает ложе с четырьмя ножками с миром на четырёх «стихиях» (3.13.3). «Стихии космоса» есть и у Филона, всё те же четыре элемента.
Ниже, в 2:20 будет говориться о смерти во Христе, освобождающей от стихий мира. Умерший для элементов космоса свободен от правил — «догматов», между прочим — которым обязаны повиноваться живущие в мире.
Демарис отмечает, что и для Филона, и для Ерма четыре стихии — то, что управляет космосом. У Филона слово «динамис», у Ерма — «кратетаи». В Гал 3:23-4:7) Павел сравнивает жизнь под Законом с порабощением «стихиям космоса», которые занимают место Бога. То есть, для Павла стихии не равны закону, но они так же слабы, как закон — слабы в своих притязаниях на руководство людьми.
Стихии мира — это прежде всего некоторая власть над человеком. Когда четыре стихии, четыре элемента находятся не в гармонии, не в равновесии друг с другом, человеку плохо — вот и надо соблюдать определённые правила. Что-то есть, чего-то не есть. Первый день месяца праздновать, последний день месяца не праздновать.
И вся эта власть верой во Христа уничтожается. Его власть важнее.
То же относительно ангелов. Ангелы для противников Павла — не служители Бога, а носители определённой власти. Такое отношение к ангелам, переходящее в служение им, зафиксировано в амулетах, заклинаниях, обрядах — в том числе, распространённых именно во Фригии, в том самом районе Малой Азии, где и Колоссы, и Лаодикея, и в Эфесе.
В начале ХХ века археологи обнаружили в руинах храма Аполлона в Кларосе, в 30 километрах к северу от Эфеса, несколько надписей, которые помогли понять Кол 2:18, где есть абсолютно невыразительное слово «эмбатеон» — «входить». Самая ранняя из этих надписей — 132 год. В этих надписях слово «эмбатеон» имело очень чёткий смысл: посвящение, «введение» во вторую часть мистерий культа Аполлона. Сохранились надписи (в храме Аполлона на Кипре, II век), где об одном человеке говорится, что он «получил таинства и затем вошёл». Целью такого действия было получение пророчества. Возможно, человека вводили в наиболее священную часть храма, возможно вводили в кружок людей, совершавших некий обряд. Причём, пять надписей с этим словом относятся к людям, приехавшим из Лаодикеи и Ликия — в нескольких километрах от Колосс.
Все современные английские переводы — в отличие от всех русских — ориентируются именно на понимание текста в свете этого открытия. Наиболее тщательный анализ и этих надписей, и вообще отношения иудеев Малой Азии к ангелам есть в монографии Арнольда 1996 года (его перевод ст. 18 — с. 123). Некие люди, которые были посвящены в таинства, связанные с ангелами — носителями силы и власти — требовали от верующих Колосс (христиане, но это ведь были христиане-иудеи) соблюдения определённых предписаний. Это предписания иудейские или нет? Перечислены вполне иудейские, но мотивация связанных с ними обрядов Павлу представляется идолопоклоннической. Кстати, Павел ведь рассказывает о том, как он сам был на седьмом небе — это вполне характерно для культов ангелов, но Павел решительно обесценивает этот «великий» опыт. Христос важнее. Потому что ангелы и стихии, возможно, и помогают выжить в этом мире, но жить — это не выжить, жить — от Христа.
Практически во всех русских переводах (кроме моего) исчезает противопоставление «тело/плоть», «сома/саркос» (а то и переводят «тело плоти» как «тело греховное», что абсолютно недопустимо). Я старался его сохранить. В чём разница? Вот лицо — это плоть, хотя лицо — не тело, а только часть тела. Для Христа верующие — это Тело, Его Тело. Для Павла верующие в Колоссах — часть его, Павла, плоти. Какая связь? Боль, страдания. Мучения Павла в тюрьме — а тюрьмы тогда были сущей пыткой — ради тех, кого он никогда не видел. Вот это «ради» — рождается благодаря пытке. Как и Христос Своей болью устанавливает связь с теми, кто в Него верует. А если кто не верует — ну что ж, увы...
