Как пройти в библиотеку? Всегда — через пропасть. Это древняя задачка: вот пропасть, расщелина, а вот бревно, которое перебросили через эту расщелину. А вот идёт слепой человек, и вот слепой направляется в пропасть. Что должен сделать добрый человек?
Неправильный ответ: взять слепого под руку и помочь ему пройти по бревну, потому что иначе он непременно упадёт.
Это неправильный ответ, потому что задачка неправильная. Конечно, если бы это была настоящая пропасть, настоящее бревно, настоящий слепой, — другое дело. Но ведь, когда задают задачу, имеют всегда в виду духовные пропасти и духовные бревна. А это уже совсем другая история.
Первые христиане особенно любили представлять духовную жизнь в виде двух путей: широкого и узкого. Этот образ появился до Христа, Иисус его только использовал. Смысл тот же самый: путь к истине не терпит отклонений.
Примечательно, однако, что чаще Иисус говорил нечто прямо противоположное. Сторонники хождения по бревну были заметнее всех и в Его время, как и в любое. Это они говорили, что не может спастись тот, кто ел свинину или сотрудничал с римскими оккупантами, кто работал в субботу или называл себя Мессией.
В последнем случае, кстати, они были абсолютно правы: Иисус, называвший себя Мессией, не мог спастись. Ему не от чего было спасаться. Зачем спасаться тому, кто не тонет?
Когда Иисус шёл по воде и не тонул, — это ведь было всё равно, что идти через пропасть мимо бревна. Если бы не апостол Петр, можно было бы подумать, что лишь Христос может так передвигаться. Он — Богочеловек. Но Петр всё испортил, потому что с тех пор, как он прошёлся по воде (совсем немного, но всё-таки), как-то уже неловко утверждать, что ходить надо по бревну и никак иначе.
Конечно, всегда можно сказать, что Пётр потому шёл, что веровал во Христа, а терпеть, как по воде идёт неверующий, невозможно. Его надо спасать всеми подручными средствами. Известно, к примеру, что тонущего человека надо прежде всего ударить по голове и лишить сознания, чтобы затем спокойно вытащить бесчувственное тело на берег. Всевозможные инквизиторы и пропагандисты именно тем и занимались, что пытались духовно лишить сознания. Даже до сего дня.
Конечно, если уж человек абсолютно уверен в чем-то, он не может согласиться с тем, что он может ошибиться. Если человек абсолютно уверен, что он не может спастись без Христа, что вообще есть необходимость спасаться, то нельзя требовать от него, чтобы он равнодушно взирал на погибель окружающих.
На погибель окружающих взирать равнодушно невозможно, но с какой стати считать, что окружающим грозит та же опасность, что и тебе? Идеально это сформулировал тот же самый Иисус, именем Которого орудовали инквизиторы: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь?» (Мф. 7, 3).
Спаситель один, а вот спасаемые разные и опасности разные. И если вера начинается с открытия, что ты встретил Спасителя всех людей, то продолжает её открытие, что Спаситель спасает всех людей по-разному, и говорить о спасении надо по-разному. Иного слепца Бог может перевести через пропасть вообще без всякого бревна, без крещения, без отпевания, без покаяния, — мало ли, какие отношения у Бога с этим человеком. Завидно, что ли?
Если нам неуютно от мысли, что другой войдёт в Царство Божие без наших долгих молитв, без таинств, без веры, а просто так, да ещё, вполне возможно, нас и обгонит, — значит, мы действительно так ничего и не поняли про Царство Божие. Значит, к нам, несмотря на всю нашу веру, относятся разные едкие слова Иисуса про тех, которые хотят командовать Богом, чтобы всё было по плану, «по справедливости», поровну. Чтобы весть о Царстве Божием была не вестью о хорошем, о чуде, о немыслимом и недопустимом счастье, а извещением в военкомат.
Христианин всегда должен говорить себе, что не христиане могут спастись — чтобы самому возрастать в вере, чтобы истреблять в себе корысть и страх. Христианин может сказать неверующему, чтобы тот не дёргался и не крестился, что Бог может и так его принять. Кстати, большинство людей будет этим очень недовольны. Они хотят, чтобы им говорили банальности, привычности: спастись можно лишь во Христе, спасение не автоматический и не всеобщей процесс, спасётся лишь верующий и, увы, малый остаток, что грехопадение — не случайное нарушение запрета, не соскальзывание, а сознательное отвержение Бога. Каждый человек это отвержение повторяет, каждый уходит от Бога активно, в грехе, и вернуться должен активно, подобно блудному сыну.
Чего ж дурного в такой проповеди? Чем она отличается от Хорошей Новости, которую Иисус велел всем сообщать?
Кажется несомненным, что человек, который бы подвёл слепого к бревну через пропасть и сказал: «Не бойся, пойдёшь по бревну, но в случае чего помни, что оно лежит на земле, так что не бойся оступиться» — оказал бы слепому дурную услугу.
Слепой расслабится — и рано или поздно оступится. Если только действительно налицо пропасть и бревно, — и больше ничего и никого. Но ведь Хорошая Новость в том и заключается, что дело не в бревне, а в Спасителе. Христос — не бревно, Он может поддержать и слепого. Было бы даже, пожалуй, кощунством сказать, что Спаситель будет спасать лишь зрячих, вперивающих в Него свой светлый взор, шепчущих Ему слова молитв, кадящих Ему ладаном — иногда, надо заметить, таким вонючим, что и самый добрый человек убежит. Богочеловек, конечно, вытерпит.
Когда речь идет о себе, всякий ведь забывает о пропасти. Чтобы идти по бревну, нужно смотреть не на бревно, и не в пропасть, а вдаль. Но почему-то для себя мы это считаем нормальным, а для другого нет.
Так что тот, кто верует в абсолютную истину, должен верит и в то, что истина настолько абсолютна, что не нуждается в нашей вере. Перестать беспокоиться о других, сосредоточиться на бревне в своём глазу — и тогда, именно тогда христианин не успокоится, а станет проповедовать другим.
Поэтому, кстати, в проповеди не нужно постоянно пугать адом. Вообще неверующие люди, заговаривая с христианами о вечных муках, обычно вовсе не о вечных муках думают, и ни испугать, ни успокоить их просто невозможно. Они думают о том, как не стыдно быть верующим в то, что миллионы людей будут вечно мучаться.
Так не надо в это веровать! Учение о вечных муках не догмат веры, а просто способ отрезвить ханжей. В первую очередь именно ханжей – то есть, верующих людей, которые слишком довольны собой и слишком недовольны другими.
А как же узкий путь ведущий к спасению? Да узость именно в том, что надо идти к Богу, не разбрасывая направо и налево угрозы, горящие угли и проклятия. На Бога смотреть, быть указателем на Бога, а на ад можно не указывать, и без верующих полно охотников пугать. Именно охотников: напугать, загнать в ловушку и ободрать шкуру. Если бы Иисус так пугал, никто бы Его не понял, Он бы растворился в толпе пугателей. А Он пугать пугал, а кончил словами: «Прости их!» Не о святых же Он это сказал…