«В первый день опресноков, когда заколали пасхального [агнца], говорят Ему ученики Его: где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим» (Мк 14:12).
Дважды «Его», а имя так и не названо. Какое там «мессия», «господин», Марк избегает даже имени Иисуса (Матфей потом вставит, Лука убавит напряжения, вставив имена Петра и Иоанна). Напряжение усилено словом «зарезать», и абсолютно не случайно. Саспенс — нагнетание. Опять же, Лука «зарезать» сохранил, а Матфей убрал.
Противоречие образов, ощущений есть уже в самом сочетании сухарей и шашлыка. Сухие сухари — маца, опресноки это всего лишь сухари, припасённые в дальнюю дорогу, засушенные, чтобы не плесневели. Сочное, ароматное, нежное мясо барашка это нечто прямо противоположное. При этом мясо — это прошлое, это как раз то, что было в Египте, в рабстве. Будущее за сухарями. Белое и кроваво-коричневое.
Про шашлык в христианстве часто забывают, рисуют хлеб да рыбку. Страх крови? Но как без этой крови понять «сия есть Кровь Моя»? Это сказано над Чашей, но ведь было мясо, было. Ученики — или евангелист — только барашка и упоминают как главное в празднике. Хлеб разламывают, вино разливают, но уж мясо-то резали. Все с ножами ходили, и на столе ножи лежали. Время было не вегетерианское, мягко говоря.
Мясо было удовольствием, и редким, праздничным. Знак победы. Победили египтян! Это как сейчас мусульмане сели бы праздновать изгнание колонизаторов — англичан, французов, итальянцев, русских. Так то изгнание, а эти-то сами себя изгнали, сбежали. Но всё равно — вон сколько врагов погибло! На всяком таком празднике едят мясо барана, а вспоминают-то, как нож или меч входил в мясо врага. Мы их порвали!
Вот вам и «любите врагов».
Вы кушайте, кушайте, наслаждайтесь победой, только помните: это Моё Тело. Когда вы убиваете врага, вы Меня убиваете. Когда вы пьёте кровь ближних, вы Мою Кровь пьёте, кровопийцы… Перестаньте! Ведь со Мной сейчас ровно так поступят. Шашлык из Меня будет. Может, перевернём ситуацию? Вы помнить, что хлеб и вино — это Моё Тело, Моя Кровь, моя жизнь, но ведь на празднике сухари и вино лишь сопровождают главное блюди — мяаасо, так вот этот шашлык Я Сам. Сам! У вас кусок в горле должен застревать, если уж так, по хорошему.
Вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь, но помните: уговор дороже денег. Новый уговор. Меня сломали, но Я не сломлен. И вы не ломайте и не ломайтесь, дайте волю чувствам, любви, вере, бесчувственности своей и ненависти воли не давайте. Я хочу есть пасху не в Иерусалиме и не в Риме, не в храме и не в комнате, а в каждом человеке, в каждом сердце вспоминать бегство от рабства и восстание свободы, жизни, любви.