«что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (Мк 2:7).
Фарисеи молчат. Иисус спорит с невысказанными, подавленными мыслями.
Михаил Булгаков в «Записках покойника» описывал, как перед зеркалом готовился выглядеть приветливым и добрым. Потом глянул краем глаза на себя: в зеркале отражалось перекошенное от злости лицо.
Окружающие — наше зеркало. Мы жалуемся, что нас не понимают. А чего нас понимать, нас на цепь сажать надо.
Сколько людей радуются, что в этом злобном мире Бог их понимает. Ой, осторожнее: Бог понимает, но с чего мы взяли, что нам из этого понимания воспоследуют райские кущи? Если рентген в нас может онкологию разглядеть, так и Бог может в нас разглядеть что-то поглубже нашего ума, нашей доброты, нашей любви ко вселенной.
Мы дуемся и молчим, к Богу льнём. Бог тоже молчит. Мы уверены, что понимаем Его молчание правильно?
Наше молчание — это молчание обиды и немножечко страха. Божье молчание — это молчание творчества. Это молчание одного большого Слова. Наши слова — словно осколки нашей личности. Мы стругаем свою душу, пытаясь выразить себя, и летят стружки-опилки. Бог молча говорит: «Люблю тебя», и что-то соединяется в нашей души, восстанавливается потерянное, вышвырнутое, брошенное.
Иногда мы причащаемся Божьему молчанию и тогда молча говорим миру: Прости! Я недостоин тебя, небо, я недостоин и тебя, земля. Я недостоин тебя, прохожий, и тебя, груда людей в вагоне метро. Недостоин, потому что растратил себя в болтовне, ненависти, в злости, в унынии, в пустословии.
Когда нам дано такое промолчать, мы обращаемся и к творению, и к людям, и к Богу. Это молчание громче любых слов.
Когда мы так молчим, мы понимаем, почему Господь сперва простил грехи, сказал «прощаются», а потом уже сказал «Иди!» Потому что, если бы Иисус сперва вылечил человека, тот бы слушать дальше не стал, убежал бы. И мы, чуть прибавится здоровья, бежим без оглядки на Бога исцелившего. Бежим светить, жечь, обгонять и перегонять. А главное-то не обогнать, а полюбить. Не прокричать, а услышать чужой голос. Нам кажется, что другие нас обгоняют, а они не обгоняют, это мы отстаём — отстаём, потому что сила есть, а совесть и ум в параличе. Перебираем ногами, а эскалатор перепутали: бежим вниз по лестнице, идущей вверх, и удивляемся, почему другие движутся не туда.
Ханжам не нравится, что Бог даёт человеку силы без особых условий. Больше условий, хороших и разных! А Бог поставит, шлёпнет как мать ребёнка и подтолкнёт: беги, Я с тобой. Мы не доверяем Богу и потому считаем, что окружающие суетятся без толку. А они движутся в калейдоскопе, который аккуратно вращает Бог. Ничто не случайно в этом калейдоскопе, случайно лишь понимание у нас случается — когда мы преодолеваем свой эгоцентризм и видим, что рядом с каждым идёт Бог, невидимо сопровождая, и сопровождая не на смерть, а на жизнь, любовь и воскресение.
