«Иисус сказал: Вот, сеятель вышел, он наполнил свою руку, он бросил (семена). Но иные упали на дорогу, прилетели птицы, поклевали их. Иные упали на камень, и не пустили корня в землю, и не послали колоса в небо. И иные упали в терния, они заглушили семя, и червь съел их. И иные упали на добрую землю и дали добрый плод в небо. Это принесло шестьдесят мер на одну и сто двадцать мер на одну» (евангелие Фомы, 9).
Под сеятелем, между прочим, вовсе не обязательно подразумевается Иисус — это может быть всякий, проповедующий Царство.
Отличий от этой же притчи у синоптиков почти нет. «Почти» означает, что тут есть «в небо» — и, конечно, нашлись энтузиасты, которые из этого вывели гностицизм (Грант и Фридман, Бломберг). Но и в канонических вариантах есть про то, что в хорошей земле зёрна «выросли», «взошли», то есть, обозначение направление — вверх. Кроме того, тут преувеличение чуть больше, у синоптиков 30, 60 и 100, у Фомы 120.
Хотя Иисус однажды процитировал тоскливое присловье об учениках, которые не могут быть выше учителя, сравнив ученика с рабом (Мф. 10, 24), эта притча говорит совсем о другом. Можно отдать больше, чем получил! Вот что такое «верую, помоги моему неверию» (Мк. 9, 24). Неверие — почва, в которую падает вера. Разное неверие, но возможно и продуктивное — если это не китчевый антиклерикализм и не плюшевый позитивизм, а глубокое сомнение в самой возможности познания. Плохо зерно, которое думает, что обязательно вырастет. Оно проигнорирует и чернозём, и воду, и тепло, и свет, и погибнет от самоуверенности. Сомнение рождает молитву, а молитва и есть недостающее звено между человеком и верой.
