«Иисус сказал: Невозможно человеку сесть на двух коней, натянуть два лука, и невозможно рабу служить двум господам: или он будет почитать одного и другому он будет грубить. [ср. Мф 6:24]
Ни один человек, который пьет старое вино, тотчас не стремится выпить вино молодое. [ср. Лк 5:39]
И не наливают молодое вино в старые мехи, дабы они не разорвались, и не наливают старое вино в новые мехи, дабы они не испортили его. [Ср. Мк 2:22]
Не накладывают старую заплату на новую одежду, ибо произойдет разрыв» [Ср. Мк 2:21](евангелие Фомы, 47).
Семь подряд «невозможно» у Фомы, из них только две — первые две — отсутствуют у синоптиков. Тем не менее, для сторонников гностичности Фомы эти невозможности (и другие, в ст. 31-35. 45) эти «невозможно» доказывают эту самую гностичность. Разве не элитарность, не «сектантство» считать свой выбор единственно правильным? (Гейтеркоул, 399).
Разумеется, считать свой выбор правильным это не сектантство и не гностицизм. Это абсолютно нормальное человеческое поведение и мышление. В конце концов, действительно невозможно одновременно натянуть два лука. Точнее, из всего перечисленного только это реально невозможно, физически. Остальное возможно, но психологически недопустимо. Надо быть верным выбранному пути — что тут порочного? Не надо лицемерить — это настойчивая нота в Евангелии.
Прежде всего, надо ответить на вопрос: Фома тут первичнее евангелий или нет? Вполне возможно, что нет, потому что афоризмы подобраны очень механически, а ведь они разнородные. Про старое вино вообще афоризмы друг друг противоречат: первый говорит, что старое вино лучше, и этот афоризм использован в рассказе о превращении воды в вино в Кане. Второй говорит, что старые мехи хуже новых.
Есть ли связь с предыдущей фразой, о Предтечи, а ещё ранее о ханжах? Да, конечно, и совершенно не гностическая. Ханжа («иудей», «фарисей», «лицемер») пытается служить и Богу, и материальному миру. Богу и своему представлению о Боге.
Осторожно можно предположить, что первые два афоризма — про лошадей и лук — добавлены много позднее, просто «под серию». Это военная тематика, которая совершенно отсутствует в первоначальных евангелиях и не согласуется с риторическим тезаурусом Иисуса. Конный всадник это абсолютно не еврейское.
Светоний рассказывает о том, как при Юлии Цезаре были устроены роскошные цирковые представления, на которых «знатнейшие юноши правили колесницами четверней и парой и показывали прыжки на лошадях». В оригинале речь идёт о десульторах — цирковых актёрах, которые перепрыгивали с одной лошади на другую. Десультором прозвали Квинта Деллия, который во время гражданских войн слишком часто переходил из лагеря в лагерь. Фома явно не знает, что такая джигитовка — реальная и метафорическая — возможна.
Лошади с луком красивее русского «сидеть на двух стульях». В конце концов, если поддушье достаточно широко, а стулья маленькие и составлены впритык, то можно и усидеть на двух стульях. А лошади живые, и лук напряжён, как живой. Почему всякая агрессия приводит к убийству: покойник не сопротивляется. К этому же приводит и предательство — Иуда думал об Иисусе уже как о покойнике, когда продавал Его, но и к покупателям своим относился ничуть не лучше.
Мир симметричен, только симметричность не есть парность. Две ягодицы не соответствуют двум лошадям, две руки соответствуют одному луку, а не двум. Богу, вообще любимому существу, соответствует не одно сердце, а глубоко раздвоенное существо любящего. Зло шепчет, что раздвоенность человека (факт самоочевидный) требует и двух господ. Нет: эта раздвоенность для того сидит в человеке, чтобы человек обнимал Любимого со всех сторон. Весело — люблю, грустно — тоже люблю. Верую — люблю, сомневаюсь — люблю. Лошадь бодра — скачу к Богу, лошадь устала — слезу и пойду к Богу пешком. Натянут лук — не стреляю ни в кого, не натянут — тем более не стреляю, а обнимаю и приветствую.
