«Иисус сказал: Я говорю мои тайны... тайна. То, что твоя правая рука будет делать, — пусть твоя левая рука не знает того, что она делает» (евангелие Фомы, 62).
В русском переводе первая фраза кажется вообще бессмысленной, потому что второе слово «тайна» стоит в именительном падеже. Однако, в оригинале падежей ведь нет, и поэтому исследователи уверенно заполняют пропуск так: «Я говорю мои тайны достойным тайны».
Только вот Иисус любил парадоксы, так что неровён час тут была какая-то игра словами, например: «Я говорю мои тайны недостойным тайны». По принципе «не идут правильные, наберём неправильных».
К тому же нет уверенности, что фраза про тайны — одно целое с фразой про руки. Может, это разные изречения? Есть такое мнение, и в его пользу говорит, что в евангелии от Матвея изречение от руки само по себе.
Поскольку сторонники гностичности евангелия Фомы изображают текст учебником, они считают, что и что изречение (изречения), и предыдущие — о том, как быть учеником. Но ведь и канонические евангелия можно представить учебниками без малейшей натяжки. Нагорная Проповедь уж более учебник, чем всё евангелие Фомы.
Интереснее другое: все эти изречения выстроена на противоположениях. Правая рука, левая рука. Свет, тьма. Жизнь, смерть. Сорняки, пшеница. Конечно, сам язык так организован, что в нём сплошные оппозиции, но всё же тут очень они явно.
Интересно замечание Гейтеркола о том, что Иисус здесь — источник тайн, и источник откровения. Правда, тут нет оборота «тайны Божьи», а «мои тайны» это могут быть и вполне человеческие, тогда замечание про то, что изречение носит христологический характер, вряд ли оправдано. Он же связывает этот афоризм с 17-м, тоже вполне «каноническим»: что Иисус даст то, чего не видел глаз и чего не коснулась рука. Невидимое, неслышное, неосязаемое.
Значение афоризма у Матвея (6:3) совсем другое: не надо гордиться своими добрыми делами. При этом в «Учении 12 апостолов» говорится о том, что не надо спешить давать милостыню, подумай крепко, так, что монетка в руке станет потной.
Может быть, составитель антологии соединил два изречения по той логике, что сообщать тайну это ведь тоже своего рода милостыня. Дать откровение — тоже подаяние. И подаяние может подаваться и недостойным. А где они, достойные-то? Вон, с гвоздиками стоят, с ноги на ногу переменаются, уж распнуть невтерпёж. Ну и пусть недостойные получат из правой руки тайны веры и любви, а левая рука пусть делает вид, что ничего не было, что нормы никакие не нарушены.
