«Иисус [сказал]: Тот, кто ищет, найдет, [и тот, кто стучит], ему откроют» (евангелие Фомы, 94).
Наконец-то настоящий, махровый гностицизм, ура! Прямые скобки — потому что в папирусе кусок оторван, но содержание восстанавливается довольно уверенно — видны две буквы, окончание коптских слов «петом эхун», «стучащий внутрь».
Понятно, что это евангелие от Матфея, гл. 7, ст. 7. Но вот библеист Роберт Фанк считал, что это та же мысль, что в проповеди Иисуса о вере, сдвигающей горы. Это уже толкование и очень своеобразное, мягко говоря: Иисус, оказывается, подбадривал, чтобы мы могли приблизиться к Богу? Понятно, что не горы сдвигать, а себя сдвигать, но в какую сторону?
Может, и так, но буквально тут немного о другом. Ничего, конечно, гностического, но намного более важное.
Мир есть дверь. Это величайшее открытие, сопоставимое только с Буратино, когда он ткнул носом в котелок с едой и обнаружил, что котелок-то нарисованный.
Мир есть дверь. Жизнь есть по обе стороны двери. В дверь творения стучат с противоположный от нас стороны.
Человек начинается — когда он начинает стучать, начинает искать правду, истину, а когда не стучит — человек заканчивается.
Образование, умение говорить, ум оказываются бесчеловечными, когда и если человек решает, что в поиске истины каждый одинок. У каждого своя дверь. А может, дверь это фикция. Такое отчаяние понятно, учитывая пропитанность мира злом, но оно противоречит и уму, и сердцу. Человек может во имя мира призывать всех не ссориться, понимать, что в споре истина не рождается, что у каждого свои идеи, которые не сложатся в общую мозаику, что никого нельзя убедить, только раздражение вызовем попытками навязать своё понимание мира. Такие призывы могут даже привезти к миру, но это кладбищенский мир.
Мир один, одна и дверь. Человек возможен не потому, что в роддомах умеют рожать людей, а потому что в спорах умеют рождать истину. Человек необходим, потому что в обретении истины каждому есть своё место — место думающего, возражающего, слушающего другого, опять думающего, опять возражающего, думающего ещё и ещё раз и — очень часто — соглашающегося, но ещё чаще не просто соглашающегося, а нащупывающего некоторую точку впереди, ещё более истинную. К этой точке не прийти без другого. Мы подсаживаем друг друга на плечи, чтобы пройти в дверь истины — потому что мы перед этой дверью как муравьи, как Алиса перед входом в страну чудес. Карлики на плечах карликов. Совершенно безнадёжная на первый взгляд пирамида, но ведь чудо совершается — гора движется. Гора человечества движется, потому что она рассыпается на человечиков, и вера в то, что Истина стала человеком, а не высится холодным бездушным утёсом среди нас, есть подарок оттуда, из-за Двери, в которую не надо ломиться, но в которую пора входить уже здесь и сейчас.
