«Иисус сказал: Царствие Отца подобно человеку, который хочет убить сильного человека. Он извлек меч в своем доме, он вонзил его в стену, дабы узнать, будет ли рука его крепка. Тогда он убил сильного» (евангелие Фомы, 98).
Ещё одно изречение в серии, посвящённой кажущейся бесцельности, непрагматичности Дела Иисуса. «Дело Иисуса» — это ровно то же, что «Царство Отца». Спасать людей — помилуйте, это ж воду решетом носить! Сражаться со смертью — как рубить туман. Ну, родился, проповедовал, умер. Что, очень осмысленно? Ах да — воскрес, поднялся над нашим уровнем и только дышит нам в затылок, в спину, в душу. Впечатляет? Поздравляю — вы верующий, если впечатляет. А так — ну, воскрес… И что?
Женщина, которая высыпала всю муку из кувшина… Сеятель, который разбросал семена куда попало… Ростовщик, который наодалживал деньги беспробудным пьяницам, которые ни в жисть не вернут… Человек, который воткнул меч в стену собственного дома, а не в живот врагу — и тем самым победил!
Отличная иллюстрация к заповеди «подставь щёку». Если у тебя есть меч, сделай себе харакири.
Притча не просто продолжает серию, она добавляет новый поворот темы. Человек, вонзивший меч в стену собственного дома, совершает самоубийство — как и человек, который подставит щёку. Ведь дом – это четвертое тело человека (второе – жена или муж, третье — одежда). С царём, который идёт на превосходящего противника, это не так ясно. Тем не менее, все в ту эпоху – даже евреи – знали Александра Македонского, знали и пошлую военную мудрость (военное всегда пошлое, слишком уж ниже пояса) о том, что надо смириться с фактом своей возможной, даже обязательной гибели, чтобы победить врага. Отсюда дембельские мифы о берсеркерах, безумных кавказцах или арабах, в общем – о враге, сумасшедшем настолько, лишённом инстинкта самосохранения настолько, что его почти невозможно победить.
Между прочим, члены «Джизус семинар» проголосовали (что ещё раз показывает недопустимость применения демократии в науке) за то, что изречение у Фомы – не подлинное. Трижды голосовали. Тогда и рассказ о Давиде и Голиафе неподлинный.
Конечно, встаёт вопрос, почему притча не вошла в четвероевангелие. Ну, во-первых, не исключена случайность. Во-вторых, возможно, именно потому, что она ничего нового не добавляет. Да, отвага, да, благоразумное неблагоразумие, когда человек полагается не на себя, а исключительно на Бога.
Кстати, а можно ли было «убить» дом? Предполагается, что меч войдёт в стену (саманную) или что меч сломается? А это зависит от того, из чего сделана стена, а из чего – меч. Любопытно, что оба варианта могут вести к призыву надеяться на Бога. Конечно, если ломается меч, притча становится ярче – на врага надо идти безоружным. Пойми, насколько безнадёжное твоё дело – и оно перестанет быть безнадёжным. Большинство-то людей заниматся умеренно безнадёжными делами, поэтому так часты проигрыши. Чтобы недалеко ходить – бороться с коррупцией власти дело не очень безнадёжное. Коррупция победима, как в очень демократическом обществе (путём запуска сотен различных правовых механизмов), так и в очень деспотическом (путём сталиноидных репрессий).
Вот бороться с деспотизмом всесильной власти с атомной бомбой – безнадёжно. Именно поэтому это дело стоющее. Как говорил один герой Стругацких – кстати, подчёркнутый римо-католик, великий инквизитор – бессмысленно решать задачи, у которых есть решение, надо искать решения задач, у которых решение несомненно отсутствует. Тем более, стоит бороться с господством смерти в жизни, но делать это, разумеется, не «в лоб».
Тоньше надо работать, тоньше. Вот это «тоньше» и есть Христос.
