Борис Деревенский писал, отвергая крайности мифологической теории и защищая историчность Иисуса:
«Исследователи давно вывели правило: там, где евангельский рассказ не служит теологическим целям и даже более того, снижает образ могущественного божества, там скорее всего содержится подлинная информация, там и следует искать черты реальной личности. Так, уставший Иисус засыпает на корме лодки, (Мк 4:38), оглядывается в толпе, не зная, кто к нему прикоснулся (Мк 5:30–32; Лк 8:45–46; ср. Лк 22:63), «ужасается и тоскует» в предчувствии смерти (Мк 14:33), издает на кресте вопль отчаяния (Мф 27:46; Мк 15:34). Сообщения о сложных взаимоотношениях Иисуса со своими родными, подозревавшими его в сумасшествии (Мк 3:21), неверие в него братьев (Ин 7:5) также не способствует имиджу всесильного владыки мироздания. Все это — обстоятельства и моменты жизни исторического Иисуса. Это такие вещи, которые сугубо религиозный миф попытался бы избежать, но было невозможно игнорировать преемникам реально действовавшего пророка по причине их широкой известности».
Мифологическая теория неверна по другой причине: её невозможно опровергнуть. Так же невозможно опровергнуть Фоменко, невозможно доказать, что Карл Великий не придуман Пепином Коротким и т.д. Метод порочный, соответственно, и теория порочная.
То, что Деревенский называет «правилом», не может быть правилом. Это всего лишь предположение, исходящее из здравого смысла и проекции на прошлое современных представлений о политтехнологиях. Говорить о слабостях политика означает якобы вредить его имиджу.
Именно «якобы». Конечно, бывают политики, которые успешно изображают себя богами и побеждают. Например, Трамп. Правда, его победа была локальной, но на четыре года стать президентом США это, конечно, дорогого стоит.
Тем не менее, и агитаторы с пропагандистами, и, тем более, писатели знают, что рисовать положительного персонажа рыцарем без страха и упрёка — не слишком разумно. Выйдет неубедительно. Нужны «штришки», позволяющие увидеть себе в своём герое.
На самом деле, всё, что перечислил Деревенский, вполне могло быть придумано для пущей убедительности или с другими целями. Важно понимать, что евангелисты отнюдь не считали Иисуса «всесильным владыкой мироздания». Но важнее другое: слёзы, конфликты, неведение и т.п. описывались не просто в порядке репортажа. Все эти детали имели свой смысл, определялись художественным замыслом. Поэтому методологически неверно, наивно пытаться отделить упоминание о том, что Иисус заснул, от описания чуда усмирения бури.
Это не означает, что Иисус — выдуманная личность. Хотя это и не исключено. Надо помнить, что евангелия — произведения, создававшиеся в регионе, где литературная традиция была очень мощная. Плутарх, Сенека, Тацит! Могли выдумать с нуля, могли. Другой вопрос, зачем, и совсем третий вопрос — а если не выдумали, то что — Бог есть? Воскресение возможно? Так что «историчность Иисуса» это далеко не главная проблема, надисторичность Васи Пупкина — проблема куда большая.
