Патрология, она же патристика — наука о святых отцах — это, безусловно, не наука.
Святые отцы вне науки (противоположное утверждение неверно). Само выделение каких-то писателей в качестве непререкаемых авторитетов, да ещё «святых» современному человеку кажется иррациональной. Тем более, что в наши дни о каких-то святых отцах часто предупреждают, что не каждая их мысль такая уж непререкаемая. С другой стороны, святыми отцами иногда называют таких авторов, что хоть святых выноси. Не грешных, не глупых, но уж точно не святых отцов.
Святых отцов нет, но выделение каких-то писателей в качестве святых отцов — было, и выделение это было делом прогрессивным. На каком-то этапе культуры письменность уже была, писатели уже обрели имена, авторство стало важным для читателей (так было не всегда!), но классификации писателей, распределения их по каким-то признакам, не было.
Представим себе, что в современном мире исчезнут нобелевские лауреаты, вообще исчезнут всякие премии, так что об авторе текста нельзя будет сказать, насколько он плох или хорош в глазах других людей. Запрещено говорить «известный», «знаменитый», «популярный», «талантливый» и т.п.
С одной стороны, никакой предубеждённости. Хорошо? А как насчёт поиски гения в стоге графоманов?
Сведения о тиражах, кстати, не помогут. Индекс цитирования тоже может подвести, очень может.
Построение иерархии писателей — великое изобретение. Тоже этап коммуникационной революции.
Пришёлся этот этап на очень неудачное время — раннее Средневековье. Планетарная экологическая катастрофа VI века, крушение вековых цивилизаций. Казалось бы, до классификации ли, до иерархизации ли. Тем не менее, шаг вперёд был сделан.
Может показаться, что это был шаг назад. Утверждение авторитетов там, где авторитетов быть не должно. То ли дело в античность — полная свобода, никто никого не возвеличивает. Между тем, античность как раз и подготовила этот шаг вперёд. Соревновались и увенчивались поэты, писались биографии писателей, создавались разнообразные перечни — и перечни иерархизированные.
Так что выделение определённых авторов в качестве «святых отцов» было продолжением важного и недурного процесса. У христиан — святые отцы, у иудеев — мудрецы Талмуда и их преемники, у мусульман — улемы.
Другое дело, что процесс то и дело заходил в тупик. Его постоянно пытались объявить оконченным: вот такие-то люди — святые отцы, и других быть не может. Католическая Церковь не закрывала перечень, но тут другая ловушка: звание «святого отца», «учителя Церкви» превращается просто в нечто вроде ордена не за интеллектуальные достижения, а «вообще». В Православии вроде бы последним «святым отцом» является Григорий Палама, а на деле обычный хаос, когда любого нравящегося кому-то автора записывают в учителя Церкви, иногда даже живого.
Можно и нужно понимать, что идея ранжирования богословов и вообще писателей несёт в себе и возможности, и опасности. Коль скоро речь идёт о христианстве, сегодня опасности перевешивают возможности. Опасность идолопоклонства, разумеется. Некритическое отношение к творчеству святых отцов тем опаснее, что это были, действительно, талантливые, умные, яркие мыслители. Они поэтому часто противоречат не только друг другу, они и внутренне противоречивы. А как мысль может не быть противоречивой? Вот и начинают их обстругивать, укладывая на прокрустово ложе упрощений и формул.
Хуже этого только надувание щёк патрологами: мол, чтобы понять святых отцов, надо читать их только в подлиннике, изучив всю культуру соответствующего времени. В общем, прочь, профаны, не троньте — были тексты святых отцов, стали тексты патрологов. Приватизация. Но не все патрологи таковы, к счастью.
Святые отцы писали в основном на закате античности и в Средние века. Эпоха кризиса. Читателей было не так уж много. Поэтому и писали они не так уж много. В наши дни многие люди пишут в интернете за год столько, сколько Златоуст за всю жизнь не написал — а он был самым плодовитым из святых отцов.
Читать святых отцов — разумное и полезное занятие. Только надо понимать, зачем и в каком объёме. Чтобы не утонуть в колодце, из которого звёзды видны лучше людей. Всё-таки святые отцы — для христиан, для Церкви, для веры, а не вера — для чтения святых отцов.
Нужно ли продолжать пополнять ряды святых отцов, как это делают католики, или где-то провести черту?
Безразлично. Важнее понимать, что «святые отцы» это очень хорошая классификация для античности, но очень плохо работающая для современности. То есть, если нужно отсеять несвятых отцов — пусть будут «святые отцы». Но если нужно всерьёз обсудить какую-то проблему, то делать это, не взирая на личности, нимбы и титулы.
