Существует текст, который приписывается отцу Александру Меню: «Памятка для молодожёнов». Соня Рукова, которая пела на всех почти венчаниях, совершавшихся Менем, засвидетельствовала, что не помнит такой памятки.
Почему эта памятка вряд ли Меня, и почему она всё-таки отчасти с ним резонирует?
Резонирует, потому что отец Александр был склонен к самодисциплине и других призывал к тому же. Самодисциплина в понимании Чехова. Известно его письмо брату, где он излагает кодекс русского интеллигента: не пить, не опаздывать, соблюдать обещания, чистить зубы и т.п.
Самодисциплина — это единственный способ сопротивляться окружающей несвободе. Несвобода инфантилизирует. Ты раб, к тебе нет претензий — воняй, пей, разлагайся.
Михаил Работяга однажды с добрым юмором назвал отца Александра Меня стиральной машиной. Стиральные машины тогда (в 1970-е годы, когда Мень крестил Работягу) только появились. Он имел в виду не механичность приёмов Меня, а последовательность, системность, и — как одну из главных, хотя вовсе не духовных, не религиозных задач — необходимость учить людей не ковырять в носу.
Точнее, как говорила Наталья Трауберг о московских верующих интеллектуалах, проблема в том, что они берут со стола в гостях всё самое вкусное, не оглядываясь, достанется ли другому.
«Памятка молодожёнам» это краткий курс по психологической гигиене. Она излагает азы воспитанности — азы не только для молодожёнов, но и для родителей, для начальников и подчинённых, для кого угодно.
Пресловутый «совок» этих азов не знал, а если и знал, то не желал соблюдать. Некоторая мерзопакость заключалась в том, что элиты (номенклатурщики и аппаратчики) какие-то начатки воспитанности имели. Но это не делали их более человечными.
Вот здесь и корень проблемы. Можно не ворчать друг на друга, интересоваться друг другом, делать друг другу подарки, помогать друг другу, и всё-таки это будет не любовь, а сожительство. Взаимная сексплотация. Воспитанные люди живут вместе счастливо, потом цивилизованно разводятся, находят новых партнёров, культурно и воспитанно живут с теми, и так ad infinitem.
Может быть любовь без воспитанности? С трудом. Маловероятно. Невоспитанность это ведь тот же эгоизм, несовместный с любовью. Воспитание это не какие-то причуды богатеньких буратин. Тем не менее, конечно, бывает. Любовь, в конце концов, и порождает воспитанность, не наоборот. Малыми дозами, шажок за шажком. Но лучше не малыми — а то можно и сорваться. Мень знал это о любви — её ничем не Любовь и воспитанность. Она первична, всё остальное вторично. Поэтому надо не просто любить — любить не как дышать или благоухать, а любить как творить, любить как работать. Поэтому, в конце концов, надо любить правду, любить Бога и давать Богу и людям себя любить.
