«Народ же, видев это, удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам» (Мф 9:8)
Во множественном числе, хотя исцелили не «человеки», а один Человек.
Речь ведь не о власти исцелять, а о власти прощать. Не себя — прощать себя не власть, а развлечение. Других прощать.
Если вдуматься в сегодняшнее чтение из Павла, о призваниях, то это ведь очень маоистский диалог. О том, к чему призваны мужчины. В том числе, и прощение — мужское дело. Женщину и обидеть нельзя, как нельзя обидеть стол или чашку. Прощая, мы собираем горячие угли на голову врага (Рим 12:20). Очень древняя метафора — она и в Притч 25:22 — прощёный краснеет со стыда. Эх, если бы…
Сегодня грань постепенно стирается, только малость не в ту сторону, куда надо бы. В мужскую сторону. Теперь уже и женщина может и оскорбить, и простить. Но получили ли мы, мужчины, тот дар, который можно назвать даром угнетённого меньшинства? (Женщины, конечно, всегда большинство человечества, но угнетение вводило коэффициент понижающий, обесценивающий.)
Угнетённому приходится быть миролюбивым. Цена такому миролюбию невелика, оно вынужденное, но всё же это именно миролюбие, и часто оно уже и не вынужденное, а унаследованное, похожее на врождённое.
Что же, в самом деле мужчина и женщина одна плоть? Одни пороки?
Главное другое: есть третий пол. Этот пол — божий. Гендер Создателя. Гендер созидающий. Бог не просто сжимает зубы и терпит, глядя на нас из царской ложи. Бог прощает — прощает, посылая Себя в Иисусе. Бог имеет право прощать, потому что наш главный грех не по отношению к людям. Наши преступления перед людьми — результат нашего отступления от Бога, нашей обиды на Бога. Мы повернулись к Богу спиной — и оказались вовсе не лицом к людям, а спиной к людям. Потому что люди образ Божий.
Прощая других, мы собираем Бога на свою голову. Прощая других, мы начинаем видеть людей глазами Божьими — настоящими, подлинными. Поэтому прощение — радость, для нас радость.
О прощаемых — особый разговор. Мы часто радуемся, когда нас прощают? Или мы оскорбляемся — как это меня посмели простить?
Простить — что же, он считает себя выше меня?
Иногда — возможно, прощение бывает от высокомерия, но даже такое прощение лучше проклятий в наш адрес. Но чаще прощают как равных, а иногда — это самое страшное — прощают как Христос прощал распинавших Его. Так что путь к прощению других начинается с просьбы к другим простить нас, это путь Голгофы, на которой мы как палачи стоим и вот складываем оружие, снимаем доспехи и начинаем уходить от Распятого к Воскресшему.
