«Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ио 17:3).
Ничего «гностического» — в смысле, такого, чего не было в иудаизме и нет в христианстве — эти слова не выражают. «Знание» тут — ровно то же слово, которое у пророка Иеремии, где Бог обещает Своему народу сердце для знания того, что «Я Господь» (24: 7). Аввакум (2:14): земля наполнится знанием славы Божией.
«Сердце» в эпоху Иеремии означало «ум», рациональное начало. Но идет ли речь о знании как интеллектуальном явлении, противоположном интуиции?
Противопоставление надуманное. Интеллект и эмоции не должны мешать друг другу, но «не мешать» не означает, что, что мир делится на интеллектуальную часть и эмоциональную. Котлету кладут на тарелку, а едят вилкой, тарелка и вилка не должны конфликтовать, но котлета не делится на тарелочную часть и вилочную.
Или любимый человек.
Интуитивно мы знаем, что «меньше знаешь, лучше спишь». Страсть ослепляет, а то бы мы отшатнулись от предмета страсти. Что часто и происходит после угасания страсти.
Только страсть одно, а любовь другое. Любовь не боится знания. Это не означает, что любовь сразу помогает узнать любимого или любимую. Конечно, нет. Любовь не боится ни возможностей, ни ограничений, связанных со знанием. Любовь не использует знание другого для манипуляции другим, для обработки другого наподобие заготовки для куклы.
Любовь, однако, умеет обойти и ограничения. Знание ведь сообщает не только приятное. Знание сообщает, что в другом есть опасные черты. Знание сообщает, что другой может убить. Иногда знание сообщает, что ты бессилен перед опасностью, что ты обречён. Ничего не сделать! С достоинством принять своё бессилие.
Любовь, однако, поступает иначе. Любовь не отрицает обречённости, тупиков, самой смерти. Но любовь отвечает самопожертвованием. Это вовсе не обязательно самоубийство. Это взгляд поверх смерти. Конечно, такое доступно лишь верующему. Но что это недоступно неверующему — всего лишь драма, потому что теоретически недоступно, а практически — и атеисты ведут себя как обитатели вечности, а не как конечные существ. Трагедия в том, что верующие далеко не всегда ведут себя как верующие, как знающие Бога и любящие, опускаются ниже своей веры. Живут не вечно, а временно, знают не Бога бесконечного, пришедшего в эту временную жизнь Христом, а знают мрак и слабость.
Знание соединяется с любовью в бесконечности. У кого соединяется, тот и в бесконечности, и в том бесконечность. У кого на секунду осуществляется вечность, у кого на пару лет. Порции бесконечности проходят в этот мир с любовью и остаются, когда уже любящие ушли из этого мира, остаются, потому что люди уходят, а Бог остаётся, и Его можно знать и любить.