«Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твоё; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание» (Ио 17:12).
В «Премудрости Соломона описываются дела Божьи («Премудрость», «Знание» — это именно Бог). Сперва о том, что Бог-Премудрость спас Адама, потом о спасении Ноя, а затем об Аврааме:
»Она же между народами, смешанными в единомыслии зла, нашла праведника и соблюла его неукоризненным пред Богом, и сохранила мужественным в жалости к сыну» (10:5).
«Соблюл», «сохранил» и в греческом тексте одни и те же у Иоанна и в древнем переводе Библии на греческий: «терен», «филасен».
Интересно, что не совпадает. Да, Иисус — так же Бог, как Премудрость. Даже более, потому что «премудрость» — абстракция, как «просвещение», «наука», «знание», а Иисус — конкретный человек. Абстракции легко сравниться с Богом, а человеку это невозможно. Правда, Бог может сравняться с человеком. Но не с абстракцией!
Только вот, если ученики — такие же дети Иисуса как Исаак — Аврааму, то… Они ведь все погибли? И не просто они все погибли, но вера считает, что это замечательно, что это не Божья недоработка, прямо наоборот.
Погиб и Иисус. Ничего себе: а если бы Авраам погиб при попытке принести в жертву Исаака? Если бы он принёс в жертву себя, а не козлёнка?
Что уж говорить об Иуде… Он ведь не жертву Богу принёс?
Так ведь «погибнуть» и «пожертвовать собой» — антонимы.
Самопожертвования бывают большие и маленькие. Погибель — тоже.
Снаружи не всегда и различишь. Зато изнутри — если не совсем закрылся от Бога и совести — очень понятно. Как пальцы ощущают микронные шероховатости, так человек знает, знает, где страдает ради Бога, а где — по глупости и дурости. Знание есть, осталось сделать из него Премудрость. Но это уже Бога надо просить.