«Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои» (Ио 17:9).
«Молю» — слово архаическое. В разговорной речи ещё бывает «умоляю», да и то редко. Более того, «молить» слово не просто архаическое, но отчётливо религиозное, церковное — «молитва».
Синоним «прошу» и «прошение», но молитву адресуют Богу, а прошение чиновнику. Тем интереснее сочетание «просительная молитва» — это обращение к Богу как к чиновнику, распоряжающемуся каким-то ресурсом («благами» на том же религиозном жаргоне).
Можно сказать и «умоляющее прошение», но это будет обращение именно к чиновнику (пожалуй, нельзя сказать «к человеку») — обращение к чиновнику как к Богу.
В новых переводах Евангелия примерно пополам — в одних «молю», в других «прошу».
Тем интереснее обнаружить в греческом оригинале «эротан». Да, корень тот же, что в «эротике». Говорят, у арабов двести слов для обозначения различных верблюдов, а уж слов для обозначения различных оттенков воли, желания у любого народа много. Желание «эротическое» мягче, чем желание, которое у греков в слове «филия», хотя бы и в зоофилии. Непреодолимое желание.
Кстати, «просить» вообще чрезвычайно древнее слово, восходящее к санскриту, так что оно есть и в литовском, аукнулось в немецком «фраге» и даже в армянском «харканем». Самое любопытное, что то и дело слово оказывается связано всё с той же любовью: у римлян «прокус» — «жених» (а «прекари» — «просить», отсюда «прекарий» — это полукрепостной, крестьянин, который попросил земли в аренду), у литовцев «пирсти» — «сватать». Ну, любимую просят у родителей как землю у землевладельца.
В Ио 16:26 любой современный русский перевод переводит два разных греческих глагола одинаково: «В тот день будете просить во имя Моё, и не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас».
Только церковно-славянский даёт разные слова: в первом случае «воспросити» (да-да, «вопрос» означает «просить информации»), а во втором «умолю».
Тут первый глагол «айтэсэстхэ». А ещё тремя предложениями раньше те же два глагола, но в иной комбинации:
«И в тот день вы не спросите Меня ни о чём. Истинно, истинно говорю вам: о чём ни попросите Отца во имя Моё, даст вам» (Ио 16:23).
Тут первый глагол начинается с «эро», а второй «айтэсэтэ». И здесь уже огромный разброд в переводах, особенно в первой части. Непонятно, ученики не будут спрашивать или не будут просить — различие-то существенное. Большинство переводчиков и комментаторов предпочитают «спрашивать», но тогда и в этой фразе надо бы «Я не обо всём мире спрашиваю», а это как-то не очень осмысленно.
(А ведь есть еще «ектенья» — требование, и «дэомэфа» — это в центральной молитве литургии «молим Ти ся», а реально ну совсем скулёж: клянчим, канючим. А у греков ещё есть «евхе» — молить, отсюда сборник молитв «евхологион», это «вехе» ближе к русскому «желать», которое сильнее «хотения» (Иродиада не хочет, а именно желает убить Предтечу), а «хотеть» — как в Ио 1:43, где Иисус хочет идти в Галилею — это «тхэлон»).
Все эти оттенки воли можно распределить по шкале коммуникации по готовности к обратной связи. Насколько желающий готов считаться с желаниями другого. Эротика — считается, порнуха — нет. Насколько желающий считается с возможностями другого. Требование — не считается, вынь да положь, а просьба — считается. Кстати, воля должна считаться не только с чужими возможностями, но и со своими. Поэтому Иисус в ответ на просьбу учеников ввести их в состав правительства отвечает «не знаете, чего просите» — «айтэстхэ» (Мк 10:38). Ну, войдёте вы в состав правительства, а завтра это правительство свергнут, отправят в тюрьму и послезавтра расстреляют, и Я ничем не смогу помочь, Меня расстреляют первым.
Так что молитва Иисуса Отцу — это не о том, что Отец «сильнее» Сына. В чём сила? В том, чтобы избежать смерти или в том, чтобы пойти на смерть? И в том, и в том. «Миру» достаточно первой силы, силы творческой, созидающей. А человеку — крошечному дрожащему огоньку пламени внутри прущей вперёд твари — нужно от Бога ещё что-то. Силы сочувствующей, силы присутствующей, силы, которая предотвращает не смерть, а покинутость, которая не возносит выше других, а поднимает человека до его собственного уровня, силы, которая не заставляет других молчать, а говорит вместо тебя и вместе с тобой.