Отец Николай Голубцов говорил Меню: «С интеллигенцией более всего намучаешься». Кто довёл Голубцова до инфаркта и преждевременной смерти? Номенклатура через гебешников — за то, что крестил Аллилуеву. Не интеллигенция. Меня интеллигенция убила? Может, прямо-таки Аверинцев с Гаспаровым?
Всегда и всюду духовенство более всего мучалось не с интеллигенцией, а с богачами. Тем более, что богачей мало, но интеллигенции ещё меньше.
Чехов однажды объяснял актёрам, что два брата из пьесы Ибсена различаются по походке. Один владелец фабрики, привык приказывать, держится уверенно, решителен. Его брат литератор, привык думать, обдумывать, сомневаться, размышлять. Лопахин и Тригорин. Вишневый сад с ударением на первый слог и вишнёвый сад.
Понятно, чем хорош предприниматель: он готов к свободе, конкуренции, широко мыслит, жертвует всем, устанавливает разнообразные связи, искусно подбирает рычаги — чтобы плечо было подлиннее, чтобы землю успешнее перевернуть и вытрясти из неё денюжку. В общем, мультиплицирует день и ночь.
Тяжёлый труд, тяжёлый. Это вам не в затылке чесать и клавиатуру терзать.
Тут и проблема. Любой предприниматель мечтает перестать быть предпринимателем и стать простым богачом.
Богач отличается от предпринимателя как владелец леса от владельца издательства. Издательство без леса никуда, а лес он и есть лес. Можно на дрова пустить, можно туристам маршруты организовать, а можно и на бумагу. Лес, оно надёжнее и не так нервно.
К тому же предприниматель верует в себя, в свой ум, свои способности, превосходящие способности других, но побаивается, во-первых, случайностей, во-вторых, конкурентов. Может ведь найтись и более способный? К тому же деньги по наследству передаются, а способности нет. О случайностях капиталисты говорить и думать не любят, существование случайностей унижает их достоинство, а вот конкуренты — это да. Поэтому любой предприниматель склонен не задерживаться в фазе капиталиста, а воспарять в фазу богача. От капитализма капиталистов к капитализму наёмных менеджеров. Тот, кто мог бы стать капиталистом, да будет у меня управителем, и у детей моих, и у внуков моих.
Психология предпринимателя парадоксальная, соединяет самоуверенность с тревожностью. Самоуверенность на поверхности, тревожность внизу, но даёт себя знать в повышенной агрессивности или, лучше сказать, нахрапистости. Качества эти проявляют не только в бизнесе — как раз в бизнесе, может, и не проявляются. Они проявляются в общении как таковом.
Именно об этом в пьесе Шварца «Обыкновенное чудо», где один из героев, пожилой охотник, встречает свою подростковую любовь, ставшую гран-дамой, которая курит и орёт на всех, потому что была замужем за начальником дворцовых конюшен.
Теоретически самоуверенность предпринимателя должна колебаться вместе с курсом его акций или размером его состояния. Но психология так не может, она консервативна.
Наконец, ещё один малоприличный фактор. Свободный рынок — настолько пугающий элемент, что предприниматель с удовольствием пожертвует этой свободой ради уверенности в завтрашнем дне. При капитализме это порождает стремление к монополии и разным внерыночным привилегиям. При всех других системах это порождает любовь к сильным мира сего. Зачем рынок, если можно заключить договор с тоталитарным правительством на поставку чего угодно? Как Пепси с Брежневым?
В итоге формируется часто человек, который — да, один раз в жизни преуспел. Может, как Чубайс (младший, который Лопахин, а не старший, который интеллигент) — украл из казны очень много, очень-очень много, и может оплатить тысяче интеллектуалов похвалы в адрес себя как создателя капитализма в России. Может, как Цукерберг — достаточно случайно оказаться победителем в гонке тысячи проектов. Или нечто среднее, таковых большинство. Человек успешный руководитель филантропического фонда. Это нелегко! Это требует характера похлеще, чем заведовать дворцовой конюшней.
Фонд, может, закроется, а человек с его характером останется, и характер уже не переделать. Вот такой человек придёт в церковь — что он будет делать? Правильно, командовать! Ну, пытаться. Невольно, абсолютно невольно. И для Церкви это может оказаться даже позитивно, хотя вот скандал с попыткой Ватикана сделать деньги на спекуляции недвижимостью в Лондоне — всё-таки скандал, а как предприниматель-то заявлял, что будет сто миллионов прибыли. В любом священника-то надо пожалеть, да? Тригорин даст свою пьесу почитать, покритикует неудачную фразу в проповеди, а Лопахин будет требовать... Самое кошмарное, что Лопахин будет требовать как царь в сказке — пойди туда, не знаю куда... Чем крупнее бизнесмен, чем крупнее его мультипликатория, тем более он привык мыслить глобально. А в Церкви глобальности-то нету, сплошная конкретика. В общем, выходит такой вишневый сад, что крапива пополам с патиссонами.
При этом именно люди этого класса очень не любят платить. Деньги они инвестируют на стороне. Церковь у них как гольф-клуб, для отдыха. Впрочем, денег может и не быть: человек разорился, богатство потерял, а психологию богача сохранил. Так что священник не просто мучается, но часто ещё и бесплатно. Что хорошо — такие страдания очищают сосуды богослужебныя и укрепляют зубные протезы, а что ещё нужно от жизни!
