«Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово» (Мк 2:2).
Во второе воскресенье Великого Поста, посвящённое памяти св. Григория Паламы, эти слова перекликаются с другими:
«Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет» (Ио 10:9).
Обычная дверь перестаёт выполнять свою функцию.
Мир не просто пещера. В пещере нет дверей. Мир — пещера с дверью.
Пещерные люди не жили в пещерах, как современные люди не живут на кладбищах или в метро. Дом -то не столько пещера, сколько скала, и у двери тут особое место. Дверь — слабое место дома, точка перехода. Без окон обойтись можно (и в древних или в бедных домах часто не было окон), без двери не обойтись — надо же войти. Но войти может не только хозяин, но и грабитель, и убийца.
Поэтому дверь исстари защищали чем-нибудь сверх-сильным. Амулетом. Вешали и вешаем подковы и мезузы. Икона Спаса Нерукотворного — над вратами Кремля.
Только Господь — не над проходом. Он и есть проход. Дверь из мира людей в мир Божий. Из мира разговоров, трёпа, бесед человеческих в мир Слова Божьего. Из двух абсолютно разделённых миров, которые не могут сообщаться и общаться. Не могут!
Господь Иисус — точка перехода от пещеры, которая и есть человечество, в которой все люди как сталактиты и сталагмиты, в мир Божий, мир простора и расцвета.
Мир Божий опасен для мира человеческого больше атомной бомбы. Радиация рассасывается, Бог не рассасывается. Бог может даже не сжечь — выжечь. Мы испаримся.
Все груды человеческих слов перед Словом Божьим — молчание. Пустозвонство. Мир Божий — звонкое, звучное безмолвие. В несмолкаемых звуках рая не молва, а молитва.
Иисус — дверь, через которую переходит человек из пещеры молчания в свет Слова. Опасная дверь. Больного излечит, а здорового погубит — не пройти черефз эту дверь ни с верой в свою вечную правоту, ни с пустыми руками, ни с ненавистью, ни с равнодушием.
Каждому по-разному открывается Иисус как дверь, как неуловимая грань между «сейчас» и «всегда», «смерть» и «жизнь». Все вместе мы оказываемся перед Христом как проходом в Царство Отца на литургии, на Тайной вечери, на грани между праздником с вином и распятием с воскресением. В это мгновение мы — настоящие. Мы снимаем с себя всё временное, ветхого, истрепавшегося человека, оставляем трёп и суету, и вступаем в слова благодарности.
Слово Божие — огонь, а мы — пища для этого огня, и всё наносное, чужое превращается в копоть и исчезает. Что останется от нас? То, что и есть наше я. То, что сейчас светит и согревает, творит нас и мир, в котором люди не воюют, а живут, разделяя Слово Божие как разделяют хлеб и соединяя жизни как соединяются капли вина.
[По проповеди в воскресенье 20 марта 2022 года]