За православным богослужением в третье воскресенье после Пасхи читается сперва рассказ о том, как апостол Пётр оживил умершую Серну, а потом о том, как Иисус вылечил паралитика.
Два рассказа схожи одним: чудеса происходят не с обычными людьми. Кое-что в обоих случаях выдаётся за рамки привычного, и авторы это подчёркивает.
Подруги умершей показывали Петру «рубашки и платья, какие делала Серна, живя с ними».
Выделялась добротой.
Греческий текст говорит о хитонах и гиматиях. Гиматий не совсем «платье», это накидка на хитон (длинную рубаху), длиной 4 метра, шириной 1,7 метра. Солдаты на Голгофе бросили жребий, кому достанется хитон Иисуса, а гиматий разрезали на 4 части, примерно каждая вышла метр на полтора.
Паралитик выделялся тем, что очень долго ждал, кто бы ему помог окунуться в целебный источник.
Выделялся страданием.
Каждый чувствует свою боль, даже маленькую, острее, чем чужую. Не из эгоизма, это тело так устроено. Эгоизм, впрочем, на этом паразитирует: своя рубашка ближе к телу, чтобы тело не болело.
Каждый считает себя и самым добрым. Конечно, есть люди, которые делают больше добра, но сердце у нас всэ равно самое доброе, просто обстоятельства мешают эту доброту реализовывать.
В общем, мы заслужили чуда и по параметру доброты, и по параметру страдания.
Очки нам нужны, а не чудо. Особые очки, чтобы посмотреть на окружающих и увидеть, сколько людей добрее нас, сколько страдают больше нас. Посмотреть в зеркало и увидеть поросёнка похрюкивающего. Вот идёт мимо меня Иисус, как шёл тогда мимо паралитика. Вот спрашивает Он меня, что я лежу. Что я отвечу? Что давно грешу, притомился? Дай, Боже, сил грешить, а остальное не горит.
Что мы сделали в этой жизни как Серна, какую рубашку сшили безвозмездно, даром? Какой паралич сердца нам помешал любить?
За всё добро, что мы сделали в нашей жизни, мы получили сполна и ещё столько же. Мало? Ну, в сравнении с тем, сколько бы хотели получить добра — мало. В сравнении с тем, сколько могли бы сделать добра — мало.
Лечить нас надо, но не потому, что давно болеем, а потому что мало осталось. Не успеем, не успеваем, успеть бы хоть одну рубашонку сваять кому-то на счастье. Ах да, мы ж больные… Так ведь Серна тоже болела, если умерла молодой. Болела, а рубашки шила и дарила. Она Богу о чём молилась? Чтобы выздороветь или чтобы успеть сшить? Не успела, не дошила… Не в рубашке счастье. Вон, у Иисуса рубашка была дорогая, особого фасона, солдаты не случайно не стали её разрезать.
В одной притче знахарь сказал больному богачу, что тот выздоровеет, если наденет рубашку счастливого человека. Тот стал терзать людей вопросом, счастливы ли они, а все несчастны. Наконец увидел крестьянина за плугом, потом обливается, а поёт. Ты счастлив? — спрашивает. Счастлив. — Продай мне свою рубашку! — Убей Бог мою душу, барин, какая рубашка, нету у меня рубашки, последнюю жена младшенькому на пелёнки извела.
Вот каков жребий христианина, вот какую рубашку предлагает нам носить Иисус Распятый и Воскресший.
[По проповеди в воскресенье 15 мая 2022 года]