«Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается (Лк 22:20)
Что нового в новом завете?
Старый просил верности, а взамен обещал долгую жизнь, а после смерти — жизнь в потомстве. И в потомицах, хотя было бы анахронизмом считать, что Авраам и прочие считали женщин чем-то от себя отдельным. Жена живёт в муже, а муж в детях живёт.
Долгая жизнь и безопасная. В автомобиле пояс безопасности, а Бог — это Бог безопасности.
Гарантией бессмертия в потомках является количество потомства. Как песка, как звёзд. Гугол. На всякий случай. Миллиард миллионов помрёт от вируса, а один выживет. Покупай все лотерейные билеты, какие можешь, один — выиграет.
Веруй и имей. Имей и веруй. Имей землю, имей жену, имей детей, имей жизнь.
Новый договор о другом.
Вечно будешь жить не ты, каков ты сейчас, размягченный или озабоченный, любящий или разочаровавшийся, доверяющий или проверяющий.
Вечно будешь жить ты настоящий. Ты, которого ещё нету. Вечная жизнь в тебе и вокруг тебя есть, а тебя-то нет.
Сделка такая: вечная жизнь не завтра и не в другом, а сейчас и в тебе, и она будет расти, преображая тебя. Она будет менять твои привычки, твои мысли, твои цели. Она может и погубить тебя, привести тебя к страданию и преждевременной смерти. Малорадостно, но это будет вечная жизнь. Бесконечная. Каждую минуту ты будешь видеть, что твой взгляд ни во что не упирается. Ни в крематорий, ни в могилу, ни в детей, ни в цивилизацию. Ни в смерть, ни в приобретения. Каждая минута — не перед следующей минутой, а перед Богом, перед бескрайним простором.
Ты только согласись на это и помни об этом согласии, живи в согласии со своим согласием, данным когда-то при крещении.
А Бог? Что вносит в сделку Он? Формирует мои ощущения, моё настроение, видение?
Бог из океана, который в нужный момент выплёскивает золотую рыбку, из коуча, телохранителя, службы эскорта, становится твоим ребёнком. Древнее сравнение избранного народа с невестой, а Бога с женихом оборачивается беременностью. Не для себя носишь, не своё продолжение выкармливаешь, а Бога. Бог умер? Как бы не так. Бог тебя уродительствовал. Стал тебе сыном и дочерью.
Жизнь до Иисуса понятна, предсказуема, планируем. С Иисусом — ну какое может быть планирование, если вечность из заоблачной абстракции стала твоим бытом. Как планировать, если нет дедлайна, нет цели, за которой пишется другой план?
Как планировать, если перед тобой всё человечество и так смотрит просительно. Ему плохо, ему кушать хочется, ему пить хочется, и ты должен и накормить, и напоить. Протянуть себя и повторить за Иисусом: вот моя жизнь, вот моя кровь. Но что ты при этом покажешь? Куда ты после этого пойдёшь? На крест или на работу? А на какую работу? На какой крест?
Уже не для нас вынашивают ребёнка, который нас продолжит, а мы вынашиваем Бога для других людей.
Первый договор отмечали, как все нормальные люди — выпили, закусили и разошлись каждый в свою сторону. На годовщину сделки доставали рассказ об исходе и разыгрывали спектакль: почему мы едим мацу? Потому что враги утопли, а мы живы!
Второй договор… Что мы отмечаем? Чему радуемся? Кто утоп? Кто побеждён? Да мы и побеждены. «Смертию смерть поправ» это ведь о победе не над той смертью, которая наш физический конец, а над той смертью, которая в нас и которая источник всех наших недобрых дел, которая даже и добрые дела окрашивает в недобрые цвета. Не фараон утонул, я утонул. Пошёл ко дну, когда поверил, что Иисус — моё всё.
Может быть, лучше говорить не «договор», а «компромисс». Любой договор это компромисс. «Компромисс» он ведь на латинском и означает «со-обещание». Один обещает от себя, другой от себя. Каждый что-то уступает другому. На какую уступку Бог пошёл в компромиссе с Авраамом? Уступил качество, поманил количеством. Согласился дать Аврааму то, что не имело с точки зрения Бога смысла. Смысл появился благодаря вере. Поколение за поколением не воспроизводили веру Авраама, не были клонами Авраама, а любили, чувствовали, мыслили сами. Бог уступил — и прорвался к людям, а там уж пошёл с нами серьезный разговор разговаривать.
Новый компромисс — Бог уступает Себя. Из князи — в грязи, в наши мысли и чувства. Что мы уступаем? Самую малость — своё «я». Как беременная женщина уступает своей беременности саму свою жизнь, рискует этой жизнью, позволяет беременности определять, что она ест и пьёт, чем занимается, как проводит своё время. В общем, евреям — обетованную землю, Богу — обетованного человека. Мы в крещении обещали Богу быть Его Святой Землёй, другой земли Царство Божие не имеет. Бог даёт нам Себя.
Воскресение не о том, что я могу умирать спокойно — оживит меня Бог, оживит.
Воскресение это о том, что я из мира одномерного, где есть только измерение «сейчас», оказываюсь в мире, где все живы — и те, кто умер, и те, кто ещё не родился. Это как освобождение из тюрьмы. В тюрьме человек сидит в изоляции от тех, кто живёт, может, рядом со стеной тюрьмы. Мы жили в своей жизни как в тюрьме, в изоляции от людей. Мы живём хуже, чем в тюрьме, мы живём как в тюрьме, где заключённые взбунтовались и убивают и и воскресший Иисус выводит нас из этой тюрьмы на простор, где все живы. Живы у Бога! Вот — «Царство Божие». Это не мудрое руководство нами, грешными, это освобождение нас, грешных, для жизни с другими. Не Бог нас несёт, мы Бога несём.
Этот мир беременен вечностью, а мы беременны Богом.
Родители кормят ребёнка не собой, конечно, но кое-что к еде прибавляют. Прибавляют заботу, ласку, тепло. Беременная женщина не просто инкубатор на двух ногах, она жизнью своей делится.
Почему же есть заповедь о любви к родителям? Потому что это трудно. Как трудно не завидовать, не воровать, не врать, не убивать. Время от времени, очень редко, но очень нужно бывает и соврать, и украсть, а уж на родителя сверху вниз посмотреть — святое дело. Что почитать-то? Потому Иисус и позволил Себе однажды пошутить про «не называйте никого отцами, один у вас Отец на небесах».
Один у нас Отец — на небесах, а Сын у нас — каждый человек, каждый мужчина, каждая женщина. Каждому должны дать то, что выпрашивал Иисус у людей: доброты, участия, понимания. Каждому! Это страшно — ведь и врагу это надо дать. Вот это и есть чудо воскресения в нас Христа. В тёмной и душной пещере вдруг оживает Творец и возобновляется творение, творение из нас — из нравственного ничто — творение из нас тех, кто вынашивает мир, кто носит Бога и возвращает Ему Его Сына и Его человечество.
[Проповедь на Великий четверг 21 апреля 2022 года]