Символом евангелиста Иоанна стал орёл, что соответствует представлению о нём в древности как о «возвышенном».
«Возвышенное» — своеобразное объяснение радикального отличия четвёртого евангелия от всех прочих.
Рудольф Бультман в середине ХХ века объяснил это «возвышенное» очень прозаически: внецерковное евангелие. Там нет слова «церковь»! Правда, у Марка тоже… А вот у Иоанна нет рассказа о крещении Иисуса, Тайная Вечеря — длинная речь, а где же «сие есть Тело Мое»? Нету!
Идею подхватил другой влиятельный богослов, Эрнст Кеземан: немыслимо, чтобы о Христе так писалось, а о Церкви умалчивалось, но вот же нету экклесиологии, учения о Церкви.
Ещё в евангелии Иоанна нет сакраментологии, триадологии, понерологии, гносеологии, эпидемиологии, педологии, ларингологии… Отоларингологии тоже нет.
Ну и что?
Между тем, цена вопроса такова, что Бультман предложил считать весь рассказ об умножении хлебов в 6 главе Иоанна позднейшей вставкой, потому что там уж очень прозрачные намёки и на таинство Причащения, и на Церковь.
Во-первых, с какой стати всё это непременно должно там быть?
Во-вторых, может оно есть, но не в таком виде, к которому привычны немецкие профессора?
Главное же — Церковь можно понимать по-разному. Лютеранская Церковь Германии, членом которой был Бультман, была такой Церковью, что легла под Гитлера. Правда, сам Бультман ушёл в оппозиционную часть этой Церкви, но и та вряд ли очень походила на Церковь античности.
Шли десятилетия, и постепенно исследователи стали считать, что главная тема Иоанна это следование за Иисусом. Как быть учениками Христа. А что такое Церковь, как не это самое следование и ученичество?
В конечном счёте, в 2017 году американский пастор и теолог Эндрю Байер написал монографию «Экклезиология и теозис в Евангелии от Иоанна», начав её словами:
«Для четвёртого евангелиста нет ни Церкви без Христа, ни Христа без Церкви».
Вполне в стиле Иоанна, у которого много таких фигур речи (они называются «хиазмы»).
Бультман повторил обычную ошибку европейцев относительно американцев: якобы американцы очень индивидуалистичны и чужды солидарности. Да, с социал-демократией в Америке плохо, зато с солидарностью — между единомышленниками, разумеется — там всё в порядке, а в некоторых отношениях даже лучше, чем в Европе. Так и с христианами: вроде бы и такие, и сякие, а всё-таки Церковь жива и Христова. Конечно, можно и нужно ещё церковнее, ещё церковнее, а с другой стороны, может, лучше не торопиться, а то опять великий инквизитор выбухнет… Как написал тот же Байерс: «Эта книга сфокусирована не на том сообществе верующих, которое создало Евангелие от Иоанна, а на том, какое сообщество верующих хочет создать Евангелие от Иоанна».
Опять хиазм. Фраза с зеркальной симметрией внутри, фраза с эхом. Как Церковь — хиазм Божий, как человек — образ и подобие Божие, рифма Творца и нано-Церковь.
