Рождество заканчивается в Гефсимании. Как мы окончательно рождаемся, когда – нет, не принимаем смерть, не соглашаемся на смерть, но говорим «да будет воля Твоя». Как знаешь… Я бы на Твоём месте…
Вера и ставит нас на место Бога. Бога, Который сделал невозможно – родился человеком. Невозможное, но необходимое. Для нас необходимое, не для Него. Чтобы мы увидели, что небо и земля, Бог и человек разделены, граница нерушимая между ними, чтобы не было хаоса, что возможно такое событие, которое границы не рушит, хаоса не вызывает, а нас спасает – не от смерти, не от загробных мук, а от чёрный дыры в себе.
Ангел к Иисусу как ангелы к пастухам. И к нам так же. И говорит то же: «На земле мир, в людях доброй воли». Психологи повадились определять волю как умение ставить цели и достигать их? Ну, вот Бог поставил цель и достиг её – в момент, когда Иисус сказал «пронеси мимо», а потом «но не чего Я хочу, а чего Ты». Если бы Он только сказал «пронеси мимо, Я этого не хочу» — было бы по-человечески, слишком по-человечески. Если бы Он только сказал «чего Ты хочешь» — было бы слишком уж по-Божьи, нам не в пример.
В конце концов, женщина в момент родов тоже может выругаться и закричать, что жалеет, что связалась… А всё-таки говорит «не чего я сейчас предпочла бы, а чего ты – вылезай, так уж и быть!»
Наше второе рождение тоже заканчивается не ходкой в церковь, а согласием с тем, что никакие мы не святые. Мы все беременны собой вечными, и среди толпы акушеров и смерть затесалась. Нам ещё нужно в муках дать дорогу жизни, настоящей, вечной жизни, которая в нас зародилась, и муки эти – смерть для нас в ближайшем будущем и жизнь для нас в ближайшей вечности.
