«И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу» (Мк 15:45)
Одну — и основательную — уступку перевоческим правилам я в переводе евангелия от Марка сделал. Нельзя просто давать «воскреснут» как «встал» или «был поднят». Надо добавлять «из мёртвых».
Это кажется нехорошо не потому, что лишнее слово, а потому что слово нехорошее, пугающее.
Суеверие.
Вот яркий пример такого же суеверного страха говорить прямо о том, что связано со смертью.
Пилат «отдал тело Иосифу (Мк 15:45).
Не так в греческом!
В греческом не «тело» — «сома», как в «сие есть Тело Моё» (Мк 14:22) и во многих других фразах.
В греческом — «труп», «птома».
Причём, слово «птома» означало также несчастье, беду, поражение, падение, развалины. «Падение» тут, видимо, ключевой момент — как и по-русски «падаль». Падает гнилой плод. Несчастье тоже «падает» — с неба, от богов.
«Сома» ничего похоже не означало.
«Труп» Марк употребляет лишь дважды — первый раз, когда говорит, что ученики Предтечи взяли его труп. В русском переводе, опять же, вместо «трупа» — «тело».
Единственный раз, когда переведено словом «труп» — у Матфея, в поговорке про «где труп, там и орды» — то есть, где падаль, там и стервятники.
Ругать о. Поликарпа Гайтанникова, который ровно 200 лет назад, в 1823 году, переводил Марка, не надо. Лука и Иоанн тоже, говоря о трупе Иисуса, заменили «птома» на «сома».
Вот так исчезают авторские особенности Марка. Кто «и» бесконечные — маркёры абзацев — уберёт, кто «труп» смягчит… А что смягчать — смягчить смерть, так и восстание из мёртвых будет не восстанием и не подъёмом, а непонятным «воскресением», что-то из области то ли креста, то ли кресала.
