Может быть, самое большое разочарование после исчезновения железного (информационного) занавеса — от понимания того, как много в мире фальшивого христианства.
Фальшиво оно по-разному. В Западной Европе это чиновничья фальшь. Протестантизм и католичество тут прежде всего огромные статичные организации, похожие на черных китов или на идеологический аппарат тоталитарных государств ХХ века. Это не так уж плохо, ведь раньше они были похожи на аппарат репрессивный. Одна и та же эстетика у НКВД, СС и инквизиции.
От Средневековья — в широком смысле, вплоть до 1848 года — европейское христианство унаследовало солидную материальную базу — солидную в смысле намного превосходящую наличное членство, непропорционально большую базу. Унаследовало и социальный статус, тоже совершенно непропорциональный реальному человеческому «капиталу».
Свобода совести — в ее буржуазном понимании, то есть лимитированная «общественным порядком» — само собой, а обязательные распятия в школах, автоматическое с момента рождения зачисление в члены той или иной конфессии, теологические факультеты в государственных вузах и за государственный счет, — само собой. Французская секуляризация тут, скорее, исключение.
Считается, что США резко отличается от Западной Европы высочайшим — почти стопроцентным уровнем религиозности. Эта религиозность, однако, есть лже-религиозность. Это коллективистская религиозность, которая в сочетании с буржуазным индивидуализмом является всего лишь особой формой ханжества, идеологии. Теоретически атеистов нет, практически нет верующих, а только «приверженцы».
Различие сказывается и в текстах. Религиозные киты Западной Европы производят никем не читаемый поток теологической литературы, следующий в общем русле «актуальности». Обсуждается Холокост? Появляются сотни книг «Теология Холокоста», проводятся конференции. Становится популярной экология? Появляется новый вид богословия: эко-теология. Начинаются баталии вокруг трансвеститов? Будет и теология трансвестизма, благо во время богослужений европейское духовенство носит часто вполне женскую по нынешним меркам одежду. Ещё вкусная и неисчерпая тема — единство Церкви, дающая возможность поездить по конференциям, обещая когда-нибудь соединиться, слиться, объединиться.
Религиозный планктон США производит активно читаемый поток набожной литературы, объясняющей, почему ханжество лучше помогает развитию личности. Этот поток финансируется не сверху, а снизу, потребителями, но его качество от этого не становится выше. Все обличения Марк Твена в адрес американской религиозности («Письмо ангела-хранителя», «Путешествие капитана Стормфилда в рай») остаются вполне актуальны.
Теоретически на первом месте семья, на втором нация, но практически на первом месте личное благополучие, а всё остальное постольку-поскольку. Потому что любовь, как выразился один из героев Роберта Шекли, не оплачивает счетов. Всё бы ничего, если бы это своё личное благополучие, личную безопасность не защищали бы на дальних рубежах. На очень-очень дальних, до Ирака и Афганистана включительно. И как-то так получается, что защищать сподручнее оказывается в союзе с диктаторами, играя в бесконечное натравливание их друг на друга. Не в союзе с демократиями. Демократия хороша для США, а для всех остальных она непосильная ноша. Кто успел в США, хорошо, кто не успел, тот опоздал, двери давно закрылись. США превратились в подобие свифтовского летающего острова Лапута, который следит за порядком внизу, а если кто-то грешит, прилетает и заслоняет Солнце, чтобы ничего у бунтовщика не росло.
Христианство напоминает в наши дни бедного и безработного наследника огромного замка, в котором и жить нельзя — слишком дорого содержать, и продать некому, не нужно никому такое уродство на болоте. Проще всего плюнуть и бросить обременительное наследство. Что и делают харизматы и «внецерковные христиане». Но это одичание или, на современном жаргоне, дауншифтинг. Такой дауншифтинг — мечта не только христиан, но и многих атеистов вроде Ювала Харари, воздыхающих о жизни в джунглях Амазонии или о превращении в цифровое облако, витающее вокруг Бетельгейзе. Но плевать не надо. Человек не каракатица, на реактивном сопле не двигается вперёд, а скукоживается, что и происходит с теми — а их много и они заметны, на поверхности, бросаются в глаза — кто превращает религию в игру-реконструкцию, в реакционно-фундаменталистское сочинительное града Китежа на исламский, иудейский или христианский манер, но по сути — просто красивая пустышка, причём агрессивная и в этом смысле опасная.
