«Любовь не раздражается» (1 Кор 13:5)
В оригинале стоит давно обрусевшее греческое слово «пароксизм». Любовь обходится без пароксизмов. Пароксизм – судорога, движение неровное, надломанное. Если посмотреть в греческий перевод Ветхого Завета, то быстро обнаруживается устойчивое выражение: «У Бога случился пароксизм гнева». Бог содрогнулся от возмущения. Обнаруживается и первоисточник метафоры – молния (Втор 32:41, «пароксимизирует словно молния гнев Мой»). Изломанный проблеск света среди тьмы. Молния тоже ведь «свет во тьме». Молния и есть «гнев Божий», лазерный меч, только не прямой, а именно что одна сплошная зазубрина.
Человек тоже способен к пароксизму: «Кто ругается над нищим, тот хулит Творца его» (Притч 17:5). Тут «хулит» — именно «пароксимо».
«Раздражение» — не очень удачный перевод. Раздражение – то, что вызывает судорогу, а не сама судорога. Молния поражает, а не раздражает. Сперва раздражение Божие, а потом поражение от Бога. Впрочем, во многих местах Ветхого Завета «пароксизм» обозначает и гнев Божий, и то, что этот гнев вызывает». «Раздражает Меня народ» (Втор 14:11).
Что ж, Бог не любит? Уж Бог-то – ревнитель, так? Громовержец?! А как же «любовь не ревнует», кстати?
Да вот как-то так… Где Второзаконие, а где Гимн любви. Между ними тысяча лет, которые совершенно не впустую прошли, напротив. Был Бог громовержец, стал Бог – любовь, и любовь до распятия.
На Голгофе Сын Божий умер в судорогах, в корчах. С тех и навсегда Бог – не громовержец, а Отец Распятого. Неотомститель. Бог-в-Слезах. Не изломанный иероглиф молнии, а прямой как столб креста луч света. Его копьём под сердце – и ни-че-го. Никакого пароксизма, никакой судороги. Кончилась Божья раздражительность, началось Царство Божие. Бог вошёл в покой Свой и нас туда тянет. . Крест – громоотвод.
