«Почему ты не в тюрьме», — американский мем 1860-х годов. Якобы сказано Генри Торо 24 июля 1846 года. Торо был в тюрьме за отказ платить налог государству, которое поощряет рабовладение. Ральф Эмерсон, его друг, увидел Торо в тюремном окне, удивился, спросил, почему друг в тюрьме и получил такой вот ответ. Мем особенно стал популярен в 1969 году, когда Роберт Ли и Джером Лоуренс написали пьесу «Торо: ночь в тюрьме», вдохнвлявшую людей, предпочитавших попасть в тюрьму, не идти в армию, воевавшую во Вьетнаме
Реальный Торо не стал бы стыдить реального Эмерсона. В конце концов, Торо провел в тюрьме одну-единственную ночь, скорее, по своему желанию. Он потом много лет не платил этот налог, но его не сажали.
Недурной ответ дал на этот вопрос Алексей Пешков, более известный под псевдонимом «Максим Горький», через полвека: «Не всякий, кто бит нагайками, революционер».
«Я попал в тюрьму», «я объявлен иноагентом», «я пострадал»... Следовательно, я прав и молодец!
«Я болен, следовательно, я здоров».
Вот в какой тупик заводит попытка найти смысл в зле, в страдании, в болезни, в гонениях.
Иисус — Христос. Не потому, что был распят. С Иисусом ещё двое бедолаг были распяты — и что?
Диктатура наполнила тюрьмы Свидетелями Иеговы и мусульманами. Кого больше? Это важный вопрос, от него зависит, идти в Свидетели или в салафиты! Кто больше пострадал, тот и ближе к истине!
Включить в программу олимпиад гонения и мучения!
Сколько богатых, благополучных эмигрантов заполняли и заполняют своё безбедное существование демонстративными мучениями. Психологическими, другими они не располагают. Живут в Лондоне и ежеминутно мучаются за «нотр повр Рюсс», как мучались двести лет назад за «нотр повр Франс», за Жечь Посполиту. За Афганистан, за Сирию, за Ирак, за маму, за папу, за любимую тёщу, которая осталась и изнывает под железной пятой...
Мучаются в виде хождение на митинги, пикеты, демонстрации. Самое меньшее — в виде лейбла в соцсети: «ми туу», «Свободу Тибету», «Хлеб эфиопам» и т.п.
Часто эти мучения — искренняя, но тем более истеричная попытка оправдать своё успешное бегство от мучений. Иногда такие мучения вполне могут закониться настоящими мучениями — феномен Александра Матросова. Со страху броситься на амбразуру. Правда, у эмигрантских мучений та особенность, что амбразура картонная, на неё можно бросаться хоть десять раз на дню, ни один кролик не пострадает, а самоудовлетворения полные штаны.
Хорош мучаться! Война идёт? Воюйте, никто не мешает! Но «воевать» и «мучаться» — абсолютно несовместимые занятия. Как и «воевать» и «поливать противника грязью». Это коты распушают шерсть и шипят друг на друга, а люди — солдаты — спокойно чистят кивер свой избитый, варят кашу, да просто отдыхают перед боем или после боя.
Плох тот солдат, который тратит силы не ненависть, мучается большой личной неприязнью к противнику. Для этого есть штатные и внештатные агитаторы, радеки и эренбурги.
Убивать — тяжёлая работа, истерики тут абсолютно неуместны. А если не на фронте, если в тылу, если во внутренней эмиграции, то и тем более. Три отрока в огненной пещи разве проклинали нечестивого Навуходоносора? Они Бога прославляли! Но — именно в огненной пещи, а то много развелось персонажей, которые прославляют Бога в палатах навуходносорожьих и думают, что они в печи огненной.
Диктатура не против культа мучений. Он ей на руку. Он воспитывает психологию лукавства. Бывшие мучения оказываются отличным прикрытием для настоящего конформизма. Поэтому диктатура разрешала «Мемориал», да и сейчас — посмотрите на Московскую Патриархию, которая одной ногой благословляет войну, а другой неустанно напоминает, сколько православных было репрессировано Сталиным. Гебешный агент Алексей Ридигер очень прочувствованно вспоминал, как «нас гнали» — над гробом митрополита Филиппа, задушенного по приказу Ивана Грозного. Малюта Скуратов задушил митрополита — значит, патриарх-стукач ни в чём не виноват, страдания мученика компенсировали...
Ничего страдания не компенсируют и не оправдывают! Не мучеников почитают, почитают то, ради чего мученики мучались, хотя бы предпочли не мучаться, уж поверьте. Вечную жизнь, блаженство, радость, простое богочеловеческое счастье, побуждающее смотреть вокруг без ненависти и даже где-то в чём-то с любовью. Хорош мучаться, пора стать нормальными людьми — это и есть «спасение». Просто свою норму каждый должен знать и понимать сам, без подсказок палачей.