Беседа с Никодимом воспринимается обычно как разговор с лицом симпатизирующим Иисусу, но из самой беседы это не следует. Обычно указывают на то, что Никодим пришел ночью, чтобы его не увидели другие фарисеи, то есть, он якобы совершал нечто предосудительное с точки зрения своих единомышленников, даже рисковал. Вот здесь и оказывается важным понять, что рассказ о Никодим построен в виде хиазма, то есть по принципу осевой симметрии. Впрочем, и без этого есть указание на то, что Никодим отнюдь не симпатизирует Иисусу: ведь фарисей называет Иисуса «равви», «учитель, пришедший от Бога». (Кстати, слово «равви» впервые зафиксировано только в конце I столетия, при жизни Спасителя оно вряд ли употреблялось). Это — сознательное понижение статуса собеседника. Всё равно, что назвать генерала полковником. Иисус на это реагировал, и реагировал недружелюбно.
То, что Никодим пришел ночью, это не указание на его страх, это перекличка с концом беседы, где Иисус говорит, что «свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идёт к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идёт к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (3:19-21). Никодим — человек ночи, мистер Хайд. Да, потом он вступится за Иисуса (7:50), даже принесет на Его похороны дорогое миро. Но пока — вот так.
Никодим называет Иисуса учителем — Иисус отвечает симметрично: «Ты — учитель Израилев, и этого ли не знаешь?» Ехидный ответ, саркастический ответ! Не я учитель, ты учитель…
Никодим говорит не от себя лично, а от «мы»: «Мы знаем, что Ты — учитель, пришедший от Бога».
Иисус отзеркаливает, Он обращается не к Никодиму, а к «вам» — «вы не верите» (в оригинале различение единственного и множественного числа очень чёткое).
Никодим называет Иисуса учителем, пришедшим от Бога, Иисус отзеркаливает: «Послал Бог Сына Своего в мир».
Никодим — о чудесах, исцелениях, помощи и всяком таком, что нужно отдельным несчастным, Иисус: Бог послал Своего Сына, чтобы мир спасен был через Сына. Мир, а не хромые и слепенькие! Человечество!
Никодим: ты пришел от Бога. Иисус: «Я восшел на небо, поднялся к Богу». Тут вообще фантастическая по нелепому сочетанию времен фраза — но это фирменный прием Иоанна (ср. 1:15), когда все времена спутаны так, что обрисовывается вечность:
«Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах».
Вот — ось симметрии. Иисус одновременно находится у Отца, сошел от Отца, поднялся к Отцу. Вот оно — спасение, счастье миновать проскочить всё то, чем озабочен человек, всякие там нравственные разборки. Нет суда, есть Иисус! Ты пришел ночью к посланцу Божию на землю? Ты пришел в свет, ты пришел на небо, ты пришел к Тому, Кто и есть «сущий на небесах»