«И учил их притчами много, и в учении Своем говорил им:» (Мк 4:2)
Так начинается Наводная проповедь, которая у Матфея стало Нагорной проповедью, у Луки — проповедью Подгорной, у Иоанна — беседой с Никодимом. Да-да, именно беседой с Никодимом, потому что в евангелии от Иоанна Царство Божие упоминается очень редко — в этой беседе и в беседе (насколько допрос является беседой) с Пилотом. А это именно и только о Царстве.
«Притчи» — «параболы», «сравнения» — именно о царстве, о «мамлахе», если уж по-нашему, по-ивритскому. Что о царстве — не вполне очевидно, потому что начинается эта проповедь с притчи о сеятеле, которую обычно понимают как притчу о вере, об эмоциях верующего человека. Семя — это вера, вера растет или убывает. Но это абсолютно неверно — семя это Царство, что прямо говорится в ст. 26: «Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю».
А как же тогда с «посеянное при дороге означает тех» (ст. 15)? Да так, что это обычная риторическая фигура: человек отождествляется с чем-то, что у него есть. Человек отождествляется со «словом»: «посеянное при дороге означает тех, в которых сеется слово». Слово «слово» тут почти незаметно, оно затерялось. То ли дело в евангелии от Иоанна — «в начале было Слово». У, какая силища! А тут скороговоркой, дополнением: «в которых сеется слово». Скороговоркой, а ведь сказано ровно то же самое: Царство Божие есть слово, и Бог есть Слово. Верующий — это слушающий Бога. Тут-то и обнаруживается настоящий смысл фразы «кто имеет уши слышать, да слышит» (ст. 23). Слышит речь Иисуса? Конечно. Но слова Иисуса и есть Царство Божие, Иисус и есть Бог Слово.
Все три «параболы» — это не просто о Царство как Слове, это и о Слове как Семени. Семя, которое сеется в душе(ст. 3-23). Семя, которое растет не благодаря усилиям человека, а благодаря Богу (ст. 26-28). Семя, которое меньше других, а вырастит больше других (ст.29-32).
На самом деле, сравнением Бога-Слова с зерном является и призыв «какою мерою мерите» (ст. 24). Это очевидно из текста Луки, где говорится о мере — то есть, о мерном ведерке — с зерном: «давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк 6:38).
Слово как зерно… Конечно, вспоминается «логос сперматикон» у Иустина Философа, одного из первых христианских мыслителей, который говорил о том, семена истины есть и у язычников. Бог сеет щедро, и всё разумное в мире от Слова Божьего.
Иисус здесь — второй Моисей. Ведь на Синае Бог не просто дал десять заповедей. Десять заповедей — средство, а цель-то какая? Бог говорит Моисею:
«Так скажи дому Иаковлеву и возвести сынам Израилем … если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо моя вся земля, и вы будете у Меня царством священников и народом святым».
Да-да, именно царством. Эти же слова почти дословно воспроизводит, прилагая их к христианам, апостол Петр:
«Вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1 Петр 2:9).
Причем, и в откровению Моисею Бог — это Слово, ведь царство обещано как результат «слушания». Не послушания, а слушания! Имеющий уши… И помните: Иисус – не Моисей. Моисей – каждый, кто слушает Бога и готов принять Бога, быть землей Божьей, не мешать Богу расти в себе и делиться Тем, Кто вырастает в нас без нас, но ради нас.