«Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк 17:10)
В детективах, начиная с создателя жанра, главный герой обычно чудаковатый человек. Если детектив — штатный сотрудник полиции, то он отличается от коллег какой-нибудь деталью: национальностью, гендером, коллекционерованием ракушек. В идеале он частное лицо, тогда он скрипач (Шерлок Холмс), священник (патер Браун), просто домохозяйка (мисс Марпл).
Суть приема в том, чтобы успехи в работе (детективной) контрастировали с провалами в личной жизни. Все великие сыщики — великие маргиналы.
Возможно, тут подразумевается сублимация. Вот не сумел человек жениться (патер Браун), выйти замуж (мисс Марпл), разбогатеть (вроде бы сыщиков-миллионеров не бывало?), зато нерастраченную энергию реализовал на трудовом фронте. А мы люди нормальненькие, у нас дома все хорошо, поэтому на работе, возможно, мы звезд с неба не хватаем, но с удовольствием почитаем о хватающих и порадуемся, что у нас вместо звезд покой и уют.
Одно непонятно: а что именно в жизни человека — личное, а что — работа? Быть святым — работа? А папой римским? А верующим? Хороший человек, говорят, не профессия, но точно ли это так?
Твердо можно сказать одно: браться за дело, не считая себя лучше всех, — дохлое дело. Это психологически невозможно для нормального человека. Скромность – гордыня наизнанку, бегство из «я» в «мы», в коллективное «я».
Задор должен быть. Заметим, что Иисус говорит «совершив всё вам заповеданное» — то есть, не предлагает уже на старте считать себя дешёвкой, халтурщиком, лузером. Только на финише! Только, если придешь первым, считай себя последним!! А если ты пришел последним, то тебе даже Бог ничего не посоветует, разве что посочувствует.
Начать лихо, кончить тихо — вовсе не то же самое, что начать за здравие, кончить заупокой. Просто в реальном мире всякий человек раздвоен, и в «работе» надо быть именно лучше всех, а в «личной жизни»... Как можно в личной жизни быть лучше не то что всех, а хотя бы одного? Она же личная?
Анекдот 1919 года описывал встречу (совершенно нереальную) маршала Блюхера, Маяковского и Хлебникова. Блюхер показывает оборот своего ордена Красного Знамени, там цифра «1», и поясняет: «Таких как я в России — всего один человек». — «Подумаешь, — говорит Маяковский, — таких как я во всем мире один человек!» Хлебников вздыхает: «А таких как я вообще ни одного нет».
Хлебников переплюнул всех в гордыне или в смирении? И то и другое в одном предложении! Как у Пушкина от «Бориса Годунова»: бегал по потолку и орал «Ай да Пушкин, ай да сукин сын». Похвальба и покаяние как пол и потолок: что для нижней квартиры потолок, для верхней квартиры пол. Каждый подъём превращает то, что было пределом, в подножие, да не для монумента, а для жизни. Сим сотвориши!
