«И сказали в ответ Иисусу: не знаем. Сказал им и Он: и Я вам не скажу, какою властью это делаю» (Мк 11:33).
Фарисеи молчат из страха. Как бы не побили. Иисус молчит по прямо противоположной причине. Кстати, это юмор, это шутка, мягкий сарказм. Золотое правило этики оборачивается передразниванием: как вы, так и я.
Пошутил и прекрасно, но почему же, пошутив, не сказать? Марк подчеркивает, что люди считали, что Иоанн действует властью небесной — но Иоанна ведь не преследовали? Ну, небесная власть, ну, сила Божия. Творить чудеса — не преступление.
Тут как раз Марк в очередной раз проявляет свой писательский талант. Повествование обретает смысл при одном-единственном условии: если фарисеи ожидают, что Иисус не просто скажет, что творит знамения, как и Иоанн, силой, полученной от Бога, а назовет себя Сыном Божьим, Машиахом, ещё как-то, но точно кем-то более важным, чем Иоанн. Тогда Иисус подпадет под обвинение в желании сравняться с Богом.
Иоанн, между прочим, не творил чудес. Во всяком случае, Марк об этом ничего не сообщает. Силой свыше Иоанн крестил — то есть, очищал людей от грехов, даруя им прощение. Грехи прощает Бог, так что Иоанн лишь передавал то, что получил от Бога.
Сегодня люди хладнокровнее относятся к своим грехам, покаяние — далеко не самое главное в духовной жизни и в отношениях с Богом. Хорошо это или плохо, особый вопрос. Можно считать, невротизации стало меньше, отлично. Только есть одна тонкость: к чужим грехам люди и сегодня относятся нервно. Обычнейший двойной стандарт. Я нападу — это из самообороны, по нужде, во имя добра и света. На меня нападут — уууу, радикалы, экстремисты, звери…
Вот здесь и становится понятной логика повествования Марка, вполне жесткая, затуманенная — особенно в русском переводе -тем, что слово «крещение», «очищение» очень оторвалось от покаяния и прощения.
Сперва Иисус говорит о всесилии молитвы разрушения: вы можете молитвой сделать дерево бесплодной, можете молитвой отправить гору в море. А затем резкий поворот: молитесь не о том, чтобы грешники были прокляты, а нелюди потонули, а о прощении. Прощайте, чтобы Бог простил вас.
Это очень резкий поворот: вот бесплодное дерево, Иисус его проклял. Чего ж не простил? Так дерево же! Бесплодное? Полено дров!! Ненаглядное пособие!!!
И кого изображает это пособие? Да того, кто спрашивает! Ты бесплоден! Я бесплоден. Хуже, чем бесплоден — я сорняк, я мешаю жить другим.
Иисус хоть одного человека проклял? Убил? Утопил?
Ни единого!
Простил?
О да! Демонстративно, вызывающе прощал!
И прощает по сей день — в этом весь смысл длящегося мгновения между Воскресением и Вторым Пришествием. В это мгновение умещается вся моя жизнь (и еще пара тысячелетий и сколько-то миллиардов жизней, но моя-то жизнь мне важнее). В это длящееся мгновение Иисус продолжает прощать, власть Божия продолжает исцелять, утешать, вдохновлять, и бесплодная я смоковница, но вдруг какая-то смоква и с меня получается, и я подводная гора, об которую может разбиться корабль чьей-то жизни, но сказал Бог — и гора выплывает из моря и становится островом, вполне пригодным для житья. Вот — власть Божия, сила Божия, и они действуют молча, но какое же это живое, доброе и светлое молчание, пронизывающее всё вокруг.