Мир сотворен Богом и не существует помимо Бога, но мир не есть Бог, а Бог не есть мир.
Человек — та часть мира, которая одна способна говорить, поэтому смысл жизни человека в том, чтобы говорить и слушать, что говорят Бог и другие люди. Эта способность превращает человека-животное в человека-человека. Способность говорить и слушать требует для своей реализации бесконечности. Эта способность превращает животное влечение в любовь, животную взаимопомощь в человечность, животное выживание в творчество.
Зло в том, что человек боится смерти и пытается от нее избавиться, руководя другими. Перестает говорить и слушать и начинает командовать и требовать отчетов. Тогда человек отодвигает свою физическую смерть, защищает свое тело от небытия, но гибнет как человек. Духовная смерть в том, чтобы угнетать, унижать, уничтожать другого человека.
Бог не хочет, чтобы человек умирал как животное, еще больше Бог не хочет, чтобы человек превращался в животное, чтобы в человеке погибало человеческое. Бог сотворил людей смертными, но Бог хочет, чтобы человек был бессмертным. Сделать это без согласия человека Бог не может.
Мы живем в мире, в котором люди изначально не знают, что Бог есть. Невозможно соглашаться с Тем, Кого не слышишь, с Кем не говоришь. Как так получилось, что утеряна связь, мы не знаем, но Бог пытается эту связь восстановить, стучится к нам, чтобы мы открыли Его и открыли себя для Него, общались с Ним.
Почему кто-то отвечает Богу, а кто-то нет, непонятно. Мы, верующие, знаем, что веру можно и потерять, но Бог никуда не денется. Веровать иногда выгодно, психологически выгодно, успокаивает, но Бог не выгоден, Он просто есть, и слушает, и говорит. Бог хочет защитить нас от смерти, но не только от физической, животной смерти, но и от гибели в нас человеческого. Тут начинаются проблемы, потому что иногда, чтобы остаться человеком, нужно согласиться на смерть, на преждевременную смерть, на страдание, на бессилие и унижение.
Мы живем в мире, где не все веруют в Бога. Мы знаем, что это не так уж плохо: ведь человек даже веру может превратить в средство закабаления другого человека. Важно не чтобы все веровали в Бога, а чтобы верующие жили с Богом. Жить с Богом означает общаться с Богом и давать Богу участвовать в наших отношениях с людьми и миром, вплоть до того, чтобы любить людей так, как их любит Бог, и любить Бога как Бог любит меня.
Бог любит не меня одного, и мы ревнуем, завидуем, нам кажется, что любовь Бога к другим людям уменьшает Его любовь к нам. Бог учит нас не ревновать, а радоваться бесконечности и разнообразию любви. Он ведь и нас сотворил, хотя Ему и без нас хорошо, а сотворил, потому что кто любит, тот хочет любить еще больше.
Любовь к другому человеку включает в себя исключительную сосредоточенность на другом человеке. Другой — уникален. Полноценное общение с другим человеком требует на время забыть о других, остаться с ним вдвоем во вселенной.
Любовь к Богу, общение с Богом включает в себя общение с другими людьми. Бог — уникальный, единственный, на Нем можно сосредоточиться навечно, забыв про всё, но Бог как раз этого и не хочет. Обращаясь к Богу, сосредотачиваясь на Боге, человек Богом направляется к жизни с другими людьми. Вместе молиться Богу, вместе быть в Его присутствии, вместе учиться понимать Бога.
Так внутри человечества появляется то, что называют религией, церковью, верой в смысле принадлежности к какой-то группе людей. Такое же удивительное явление как брак. Явление, подверженное извращениям и коррупции, греху и манипуляциям, но настолько необходимое для жизни, что из-за возможных (даже неизбежных) извращений бояться совместной молитвы, совместной веры, это как отказываться есть и пить из боязни отравиться. Отравиться можно и воздухом, а вот жить без еды и питья, на каких-нибудь таблетках, под капельницей, очень жутко, хотя можно. Цинизм надежнее доверия, смерть вернее жизни, но если уж Бог есть, цинизму и смерти лучше помолчать.
Вера в Бога выводит человека из одиночества к единоверцам. Это чудо. Бог невидим, как понять, что я и другой человек веруем в одного Бога, что наши слова наполнены одним смыслом. Более того: очень часто слова разные, а сердце подсказывает, что мы молимся одному Богу. «Иудеи», «мусульмане», «христиане» веруют в одного Бога? Почему молятся врозь? Может, убрать различия? Католики, протестанты, православные веруют в одного Бога? Может, и молиться одинаково?
Единство и единообразие — разные вещи, часто несовместимые. Единообразие требует сгладить различия, единство нужно, когда различия остаются. Только какие различия мешают молиться вместе, а какие не мешают или даже помогают? Когда вместе молятся мужчины и женщины (а это разрешалось далеко не всегда и сегодня не всюду разрешено) это помогает молиться? А могут вместе молиться те, для кого Бог — это и Иисус, Бог съежившийся до человека, несущий бессмертие через опыт собственной смерти и ее преодоления? Как молиться, когда один говорит «церковь», а другой «синагога»? Когда один вспоминает, как Иисус пошел на смерть, а другой считает, что ничего такого не было?
Быть верующим христианином в Церкви означает знать эти вопросы и искать на них ответы. Понимать, какие вопросы самые важные, какие могут подождать, какие вообще не имеют решения. Через что можно переступить ради любви, Бога, человечности, а через что переступать не стоит. О чем нужно договариваться, чем нельзя поступаться? Что в церковной жизни, в истории, в традиции, в опыте временное, устаревшее, вредное, а что вечное? Чего недостает, что нужно поменять?
Как ни важны ответы на все эти вопросы, важнее помнить, что вера — личная и с другими — это средство жизни, а не сама жизнь. Бог дарит веру, чтобы мы жили, а не дарит жизнь, чтобы мы веровали. Апостол Павел выразил это напоминанием: в жизни вечной вера будет не нужна, Бог будет самоочевиден, а любовь не просто останется необходимой, любовь и будет жизнью. Быть хорошим верующим, но жить вполсилы или грешить, трудиться вполсилы, любить, спустя рукава, означает не быть хорошим верующим. Об этом уже Господь Иисус Христос выразился со всей силой, обличая ханжей и фанатиков.
Ждать, что при нашей жизни борьба с ханжеством завершится победой, что все верующие объединятся, все голодные будут накормлены, вряд ли разумно. Хотя делать для этого все, что в наших силах — именно в «наших», в совместных силах — делать для это всё посильное надо. Что же, вера ведет к еще более высоким целям и к еще более огорчительному разочарованию?
Быть верующим не означает спасать человечество, а означает быть человечным. Человечество абстракция, реальна же человечность как общение с Богом и другими людьми. Человечество не бригада строителей, которые должны построить дом, а если не построят, но их уволят и пошлют в ад. Каждый человек — это дом. Конец света наступает каждый раз, когда человек умирает, Церковь исчезает, когда хоронят одного-единственного прихожанина, но если кто-то после этого верует и молится, Церковь возобновляется. Страшный Суд каждый день вершится миллионы раз, и каждый день история отношений человека с Богом начинается заново. Только так Бог защищает ценность каждого человека, не дает человеку стать средством, инструментом для прогресса и выживания человечества. Быть верующим, быть с Богом, быть в Церкви означает благодарить Бога за чудо умножение человечности, когда ее так недостает в себе, и раздавать человечность дальше.