«Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» (Лк 11:27)
Среди «фигур речи» есть уравнение целого с какой-то частью. «Человек, лысый как абажур» превращается в «абажур». Абажур сказал, абажур сделал.
Вырви глаз, соблазняющий тебя. Тот же прием: ведь не глаз соблазняет, а собственная физиология, которая есть я сам. Смысл тот же, что в словах «погубивший душу свою спасет её».
Матка и груди или Мария?
Всё сложно, потому что мужчина себя со своим глазом не отождествляет, знает про свою замечательную личность, а вот женщину мужчина иногда воспринимает именно как груди плюс ноги плюс бедра. Секс-кукла. Душа не требуется. Да и кукла не обязательна, можно отдельную часть купить, главную.
Что главное в Марии — что Иисуса родила? На спасение вселенной?
Беда не в том, что человек видит в других лишь средство своего спасения, улучшения. Беда в том, что человек сам стремится стать средством. Мы готовы сузить себя до какой-то своей части. Был распутный глаз, стал целомудренный глаз, но все равно остался глаз, а целого человека нет. Абажур без лампочки.
Всё то, чем мы себя считаем, чем мы стремимся быть, — всего лишь абажур. Свойства. Дела. Качества. Отдельные черты. Сводя себя к этим чертам, сколь угодно хорошим, мы пытаемся сравняться с Богом. Бог — свет, тепло, доброта, и я буду тем же. Не выйдет! Бог — да, источает свет, тепло, доброту, но Бог не они, Бог есть Бог. Бог не лампочка, как человек не абажур. Бог непознаваемый Он. И образ Божий в нас — тоже непознаваем и несводим ни к чему, самому святому и светлому.
Бог не пытается быть богом, Бог попытался стать человеком — и стал. Человеческое в Иисусе — не часть, которой обозначают целое, а целое, главное, суть. Божьего в нем не найдешь. Чудеса? Чудеса Отец творит. Да, Иисус слышал Отца, Отец слышал Иисуса. Так и любой из нас может быть таким, о чем Иисус и сказал: блажен не тот, кто родит Бога, а тот, кто живет Словом Божьим. Что, Мария не блаженна? Но разве она не жила Богом, не жила Словом Божиим? Не жила Иисусом? Не рождалась с Ним, не страдали с Ним, не умирала с Ним? Она вполне стала сама собой не потому, что родила Богом, а потому что жила Богом. Так и наше счастье, счастье каждого, что мы можем так же. Можем, и даже насколько мы живы как люди, насколько я это я, это настолько, насколько я живу в Боге, а не в своих абажурах.
Евангелисты очень по-разному описывают Иисуса. Матфей и Лука описывают и рождение, и отношения с родными, они ближе к нашей сегодняшней идее человека как производного от времени, народа, семьи. У Марка и Иоанна Иисус словно человек невидимка: мы видим, как расступается перед Ним толпа, но Его самого не видим, Он словно в маске. Так мы видим ветер в кино: колосья волнуются, колеблются, раскачиваются. Вот оно — слушание Слова Божьего и исполнение Его. На том же месте, тот же колос, но — вместе с другими повинуется Духу Божию. Тут прямо противоположное риторике, когда часть заменяет целое. Тут целое становится частью, спасает часть, не заменяя ее, а соединяя и открывая намыто же мы такие на самом деле — в Царстве Божием.