«Говорит Ему Петр:
— Никогда Тебе не мыть ноги мне!
Иисус ответил ему:
— Если не вымою, ты не имеешь части со Мной.» (Ио 13:8)
Синодальный перевод дает подстрочник: «Не имеешь части со Мной». Это совершенно не по-русски, и блаженны переводчики, которые ищут замену, например «у тебя со Мной ничего общего». Есть вариант «у тебя со Мной нет общей доли». И всё-таки я оставляю как есть: слишком многое зависит от слова «часть», а что не по-русски, так пусть будет «местный колорит». Две тысячи лет прошло!
Проблема в слове «мерос» — «часть» — кстати, из очень древнего индо-европейского языкового запаса, так что и «минута», и «мера», и «метр», и «межа», и даже английское measure, — все отсюда.
«Мерой» в древнегреческом переводе Торы передает еврейское «удел» — у каждого колена Израилева был удел в Святой Земле (кроме левитов). На иврите это «хелек». Из этого Браун выводит теорию, что омовение ног — это таинство, подобное крещению, при котором ученики становятся обладателями доли в Царстве Божьем.
Все-таки это кажется слишком возвышенно и натянуто. Иисус Сам даёт объяснение умовению ног, вполне ясное, сразу после омовения. Служите другим. Никакой мистики. Более того, Иоанн увязывает омовение ног с предательством Иуды, о чем речь пойдет ниже и что уж точно никак не имеет отношения к «небесному уделу». Мыл Иисус ноги Иуде? Да, конечно. Кстати, помимо прочего, это означает, что у Иуды до самого последнего мгновения была возможность не стать Иудой. «Последнее мгновение» — это не когда он приводит стражников в Гефсиманский сад, а когда он вешается, предавая самого себя.