Пол Андерсон выдвинул замечательную гипотезу о том, что евангелие от Иоанна первично по отношению к Марку. Близость двух текстов очевидна. Если убрать речи Иисуса, то костяк абсолютно схож. Иоанн мог убрать какие-то эпизоды Марка и вставить на их место речи, но ведь возможен и обратный процесс.
Например, Марк описывал лишь одно посещение Иисусом Иерусалима, Иоанн — три. Конечно, реалистичнее второе.
Самая большая проблема — у Иоанна изгнание торгующих в самом начале текста, а не в описании Страстной. Но у Иоанна этот эпизод хорошо встроен в повествование, а у Марка он перебит рассказом о проклятии смоковницы, так что событие и спор с лидерами народа оторваны друг от друга.
Марк дважды сообщает о самом важном — о том, что Иисус говорил о разрушении Храма. Но у Марка об этом дважды говорят сторонние свидетели на суде и на Голгофе, не сам Иисус. Сам Иисус говорит это именно у Иоанна (2:19).
Самое же главное — проблема Тайной Вечери. Это был пасхальный седер или нет?
Марк утверждает, что Иисус воскрес в первый день недели, а Тайная вечеря был формальным седером, в День Приготовления (14:12-16). Но в Мк 15:42 говорится, что Иисус был распят в День Приготовления (в синодальном переводе это выражение передано как «пятница»). Так Марк противоречит Марку! Более того, оказывается, что между смертью и воскресением Иисуса не прошло три дня — а это был чрезвычайно важный факт для первых верующих, ведь Иисус говорил именно о воскресении на третий день. Хронология Иоанна точнее.
Тогда не Иоанн опускает рассказ о установлении евхаристии, а Марк добавляет. Либо оба воспроизводят разные части традиции, замечу от себя.
Андерсон последовательно критикует идею, что евангелие от Иоанна не может быть исторично, потому что оно «духовно», «пневматикой». Эта характеристика — «духовное» — была дана Климентом Александрийским, известна из Евсевия (6.14.7). Точнее, Климент унаследовал эту характеристику от своих предшественников.
Что означало «пневматикой»? Мы привыкли, что «духовное» означает «пригодное для аллегорического, символического толкования». Но у евангелия от Иоанна есть яркая особенность: в нем Иисус настойчиво говорит о Духе. О рождении от Духа, о том, что Его цель — дать ученикам Духа Утешителя. Намного больше, чем Марк и другие синоптики.
Так, может, в этом смысле первые христиане считали евангелие от Иоанна «духовным»? Конечно! Не в смысле «возвышенности», «неотмирности», а прямо наоборот — возвышенное и неотмирное благодаря Голгофе и Воскресению становится земным.
Царство Божие не то что «приблизилось», а просто налетело на наше паскудное царство как ураган на пляж, где богатенькие Буратины потягивают коктейли, а вокруг них суетится обслуга. Налетел ураган — и я не обслуга Буратины, я — ну, Иисус говорит, что я теперь Бог, но я скажу — «раб Божий». Но «раб Божий» это «жареный лед», и буду ли я жарок или ледян, это как раз и выясняется по ходу проживания жизни.