«Из возлежавших один был ближе всего к Иисусу, любимый Иисусом ученик. Симон Петр ему кивнул, чтобы спросил Иисуса, о ком речь. Тот придвинулся к Иисусу вплотную и говорит:
— Хозяин, это кто?
Иисус отвечает:
— Он тот, кому я дам этот кусочек хлеба с соусом.
И взял кусочек хлеба, обмакнул в соус и дал Иуде, сыну Симона Искариота. И после этого вошел в него сатана».
(Ио 13:23-27).
Самое сложное с точки зрения перевода – как перевести «любил Иисус», чтобы не получилось противопоставления. Вот этого любил, а других не очень любил. Десницкий решился вставить слово «особенно». Я так далеко не захожу, я ограничился тем, что вставил «так»: ближе всех, так его любил Иисус. А как «так»? Ну вот так – посадил с Собой. Не больше и не меньше. Я убрал «подал знак» (Петр). Почему-то в русских переводах во всех так, но в оригинале просто «кивнул», и в английских многих переводах, и в украинских ставят «кивнул».
Далее я убираю невозможное «прильнул к груди», не ставлю, как во многих английских переводах «откинулся назад», «leaning back», а использую находку Валентины Кузнецовой: «придвинулся». Только у нее «придвинувшись». Еще я добавил «вплотную» - вместо «к груди».
Вообще все возлежавшие опирались на левую руку. Это означает, что никто не видел ближайшего соседа, надо было специально голову поворачивать. И как тогда вести застольную беседу? Когда сидишь, тоже поворачиваешь голову, но на меньший угол, а тут надо прямо шею вывернуть.
Кроме того, встает вопрос: Иуда, выходит, сидел тоже не слишком далеко? На расстоянии вытянутой руки – то есть, вообще-то, очень близко. Может быть, Иоанн справа, со стороны груди, Иуда слева, со стороны спины. Или стол был квадратным, а не в виде буквы «П», как обычно ставили, чтобы слуги могли подавать блюда, проходя внутрь.
Ясно одно: Иисус вполне мог шепнуть «Искариот», но не шепнул. Хочет ли Иоанн сказать, что других учеников Иисус причастил хлебом и вином, как описано у Марка и других евангелистов, а этого – хлебом с соусом? Причем соус, видимо, был горький, на Пасху специально ставили такой как символ горьких приключений во время Исхода.
«Вошел сатана»… Что же, Иисус использует сатану? Да нет, просто идиома, по-русски бы сказали «Иуда взбесился» или «ожесточился». Может быть, такое «угощение» было необычным и должно было восприниматься как намек или даже прямое оскорбление? Ты мол, горе мое луковое… Хрен ты горький, а не ученик…
Мы не знаем, и это неплохо, потому что, кажется, тут автор ориентируется на читателей, которые как раз знали, то есть, были вполне «в теме». Современники.
Вот что понятно, так это то, что Иоанн не считает, что Иуда вполне определился к этому времени. «Сатана вошел» - то есть, бесповоротно решился. Отзеркаливание «на него Дух сошел» - Дух Божий. Топтался человек, топтался, примеривался к Богу пойти – и вот, Бог в него вошел и контакт совершился. А тут то же самое, только полный наоборот. Не ту дверь человек открыл. Даже не дверь, это Бог входит через дверь. Сатана входит через пролом в стене, и тот пролом в собственной душе мы долбим сами, в основном головой, но и сердцем – точнее, бессердечностью.