Бесистость закрытости

Мк. 7, 34 «и, воззрев на небо, вздохнул и сказал ему: «еффафа», то есть: отверзись».

«Вздохнул» - крайне сомнительный перевод. Слово в оригинале редкое, в других евангелиях не встречающееся, а в посланиях обозначающее и нечто вроде скрежетания зубами («стонем, желая небесного тела», 2 Кор. 5, 2), но и — самый интересный казус — «не стоните друг против друга, братья» (Рим. 8, 23). Только скрежетание зубами может иметь такой широкий разброс значений.

Иисус сперва слился с немым, отождествился с ним, и теперь Он именно как немой обращается к Богу, не со словами, а со скрежетом зубовным, и вот Он уже — как заговорившее Небо, которое обращается — нет, не к немому, а к тому, кто мешает ему говорить. Закрытость — суть зла, и бесноватость — это пребывание в закрытости. Так что физическая немота — это полбеды, а вот закрытость душевная, интеллектуальная и любая другая — это целая беда. Разница между открытостью и закрытостью, между жизнью и смертью — как различие неба и земли. Земля — сейф нерукосечный, небо — оно настолько открыто, что его вообще почти что и нет. Тем не менее, небо — символ Бога, а не земля, потому что «почти и нет» - это о Боге, как и открытость, и источник жизни — тоже о нём. А земля — под пятой, как поверженное зло, и закрытость туда же.