Это я осторожно сформулировал заголовок, а надо было бы «Мень и секс». Это одна из самых табуированных тем в Церкви вообще, в России вдвойне, а применительно к Меню в кубе. Он же идеал, а идеал должен быть сила бесплотная, с шестью крыльями, но безо всяких половых признаков.
Между тем, не секрет, что Мень был мужчина. Почти все священники мужчины не только по паспорту, но и по гендеру. Апостол Павел считал, что семейные люди ставят семью впереди Бога — несомненно, это холостяцкое рассуждение. Всё сложнее. Не менее наивна его мысль, что брак не даёт «разжигаться». Он явно знал семейную жизнь снаружи.
Вообще в русском православии, как, впрочем, и в любой архаизированной религии с акцентом на аграрной культуре, отношение к браку далеко от романтического. Бердяев сравнивал его с конезаводством. Стерпится — слюбится.
Восторженные рассказы о прозорливых старцах, которые «благословляли» жениться людей, нимало друг друга не знающих. И выходило замечательно! Правда, помнят, когда выходило замечательно, а когда выходило совершенно не замечательно, забывают.
Сколько людей, которых венчал Мень, остались в браке? Меньшинство, безусловно. И это не позор, не стыд. Лучше уж так, чем поедом есть друг друга под вывеской идеально-православного брака.
Мень накануне рукоположения стоял перед выбором, причём срочным: монашество или брак, и выбрал брак. Он это не афишировал, но и секрета из этого не делал. Более того, Мень не делал спонтанность центральным критерием любви. Он вырос в среде — в среде тоталитарной страны, где люди были ограблены, изувечены, опущены ниже рабов на плантациях — где было не до романтики, а спонтанность часто была всего лишь скрытой формой протеста, хулиганством против диктата.
«В СССР секса не было», а был вонючий дисперсный разврат во всех ячейках социума. Продолжалась викторианская традиция невротизации людей, и секс невротизировался тоже, становился отдушиной, способом хоть как-то обозначить свою личность. Дурным способом, но других-то не было.
Собранность, самодисциплина, самовоспитание были характерны для Меня. Вопрос в том, что считать «собранностью»? Не допускать себя влюбиться? Или не допускать влюблённости разрушить твой брак и тебя? Несомненно, второе — это проявлялось и в наставнических поучениях Меня, устных и письменных, и нет никаких причин считать, что он учил бороться с подобными искушениями, сам их не ведая. Целомудрие было для него не чем-то естественным, а тем, что созидается и поддерживается постоянным духовным трудом.
Целомудрие ни у кого не бывает «естественным». А спонтанность... Спонтанность далеко не всегда синоним свободы, хотя отсутствие спонтанности почти всегда признак несвободы.
Спонтанность возможна и внутри рационального выбора. Это «как», а не «что». Целомудрие не в том, чтобы ничего никогда не планировать в любви, а в том, чтобы и планировать, и предвидеть, и понимать, что любовь вообще так же не бывает, как и воскресения каждый день не бывает. Не бывает, но — происходит. Созидается. И тут самые разные средства, самые разные критерии, лишь бы сохранялась цель: верность, надежда и любовь.