До 1990 года жители номенклатурной России нищенствовали. Не все — Ленин создал систему, намного более резкого (в процентах) имущественного неравенства, чем была до 25 октября. Даже после подорожания нефти в 1975-м абсолютное большинство населения не имело денег ни на что, кроме еды, не говоря уже о поездках за границу (даже если бы разрешили). Выживали благодаря системе равномерных подачек минимума еды, услуг, медицины.
В 1992 году, когда увенчалась успехом многолетняя борьба номенклатуры за повышение своего богатства и, главное, за освобождение от власти идеократов-цекистов, доходы и без того нищего населения рухнули. Они уже никогда не восстановились, не достигли прежнего уровня. Обрушение было тем значительнее, что рухнула и система подачек. Вот эта система худо-бедно была восстановлена, хотя тоже не достигла прежнего уровня.
Нищета — не следствие неудачного, неумелого властвования номенклатуры. Нищета — следствие умелого, искусного правления номенклатуры. Ленин и его преемники интуитивно понимали, что у них всего два средства: пуля и грабёж. Лишить человека всего, чтобы у него осталась одна мысль — что на ужин. Если кто-то после этого помыслит о чём-либо ещё, тогда уже расстрел или посадка.
Вся история России после 1917 года есть история не столько системной сверх-эксплуатации населения, сколько системного опускания населения ниже уровня бедности. Это трудно назвать эксплуатацией, при эксплуатации плохо платят за работу, при номенклатурократии просто изымают деньги, а работы особой и не требуют. «Мы делаем вид, что работаем, они делают вид, что платят нам зарплату». Система держится на исключениях (создателям атомной бомбы и военным платили и платят реально, хотя меньше, чем в свободном мире) и на поглядывании сквозь пальцы на островки нормальной жизни, которые стали называть «серой экономикой», хотя это была и есть как раз не серая, а белая — нормальная — экономика.
Один из экономистов подсчитал, что в жирные нефтяные путинские годы из кармана каждого жителя России власть изымала около 40 тысяч долларов в год. Возможно, и больше, возможно, и сейчас столько изымает. Изымает! В Украине, к примеру, власть не изымает ничего, там нищета нормальная, не индуцированная сверху. Вот почему в нормальном мире учитель может поехать отдыхать в Испанию, а в России нет. К этому присоединяется отработанная в течение 100 лет система негласных, «культурных» (на самом деле — антикультурных) запретов, неписаных табу. Неприлично быть западником. Прилично ездить в Египет, а не в Испанию. Конечно, табу — только для управляемых, не для номенклатуры. Тем не менее, на первом месте, для надёжности — именно нищета, когда у человека просто нет денег, нужных и для лечения (ползи на коленях к казённым филантропам, выпрашивай на ребёнка то, что ты уже сто раз оплатил прямыми налогами и через грабёж правительством), и для отдыха, и для строительства дома, и для пожертвований политической партии.
Нищета — первый рубеж самообороны номенклатурной власти. Второй рубеж — прямое насилие. Если нищий всё-таки выйдет на митинг — его выход объявят «несогласованным» и преступным. Если всё-таки пожертвует червонец политику — это объявят «финансированием терроризма». Если всё-таки наскребёт на поездку на Запад — да просто с работы уволят, вычистят из вуза и т.п.